МЕХИКО, 2 апр - РИА Новости, Михаил Белят. "Из вереска напиток забыт давным-давно, а был он слаще меда и крепче, чем вино", - ностальгически вздыхал Роберт Бернс в Шотландии.
В Мексике никто не сложил грустных строф о белом, тягучем соке "чикле", переполняющем стволы "чикосапоте" и кормившем десятки тысяч людей, хотя его и постигла судьба верескового меда, правда, в иную эпоху и по иным причинам. Эпоха была индустриальной, а причины исключительно финансовыми. "Чикосапоте" - мексиканское название каучукового дерева, а "чикле" - латекс, содержащий до 30% натурального каучука.
С конца 19 века и до 1943 года автомобильные шины и электроизоляторы, элементы рабочей одежды и детали самолетов, жевательная резинка и непромокаемые плащи, наглазники артиллерийских панорам и то самое изделие, о котором не принято говорить в обществе, но которым широко пользуются в мире, - все это производилось из белого сока чикосапоте. Но в 1943 году появилась технология получения резины из полимеров, что было значительно проще и неизмеримо дешевле. В условиях мировой войны эта технология внедрялась широко и быстро. Не прошло и года, как "чикле" был забыт. Мексика, удовлетворявшая свыше 40% мирового спроса на натуральный каучук, полностью утратила целую отрасль своей экономики, тысячи "чиклерос" оказались безработными, десятки кооперативов и фирм разоренными, а селения и хутора, некогда процветавшие в тени чикосапоте, покинутыми.
Прошло более пяти десятилетий, прежде чем производящие жевательную резинку фирмы в Японии, Сингапуре, Италии и других странах решили предложить потребителю "экологически чистый" продукт, избавленный от вредной для человеческого организма химической основы. И в конце 90-х годов прошлого века добыча натурального каучука в Мексике начала возрождаться. Разумеется, нынешний уровень добычи, составляющий 500 тонн в год, не дотягивает и до десятой доли того, что предлагала Мексика раньше. И работают сегодня в отрасли всего лишь около 2 тысяч человек, но, тем не менее, в южной сельве появились люди, ожили селения, пусть пока и немногочисленные, а по стволам чикосапоте вновь заструился белый сок "чикле".
Сельва бывает разная. Влажная, перевитая лианами, заросшая гигантскими папоротниками, не пропускающими солнечного луча, наполненная фиолетовым сумраком, густым туманом испарений и немолкнущим звоном москитов. Раскрывающая оранжевые, желтые, красные, бархатно-синие цветы, яркие, как бред шизофреника, на темной, сочной зелени сплошного, без единого просвета, растительного шатра. Прорубаясь с мачете в руке сквозь стену зарослей, ступая на раскисшую, неверную, подрагивающую, пропитанную влагой, кажется, на метры вглубь, почву, ощущая мерзость прилипающей к спине мокрой насквозь рубахи, думаешь: "Отчего же вымерли динозавры, если есть еще на Земле такие леса?".
Сельва, в которой растут чикосапоте, другая. Уходящие ввысь стволы древьев, по которым стекает на густой кустарник солнечный свет. Мягкий, пружинящий под ногой ковер из сухих, ломких листьев и ветвей. Бурые проплешины бесплодной, лежащей в вечной тени земли, огромные валуны, обросшие рыжим мхом. Таковы 2 миллиона гектаров заповедника Нох-Бек в южном штате Кинтана-Роо, где добывают чуть более половины всего экспортируемого Мексикой натурального каучука.
"Особых секретов в нашей профессии нет, - говорит потомственный "чиклеро" 47-летний Марио Эрнандес, похлопывая ладонью по неохватному стволу чикосапоте. - Надо только знать, как правильно прорубить надрезы в коре, да как не погубить собранный сок. Ну, конечно, потом его надо варить, сок, то есть, разливать в формы. Этому тоже учиться надо. А так все просто".
Марио ловко прилаживает к своим резиновым сапогам металлические "стремена" с длинными и острыми крюками. Затем, обвязав дерево толстыми нейлоновыми веревками и закрепив их концы на своем широком ремне, он начинает подъем к вершине ствола, на высоту 25 - 30 метров. Длинный и острый мачете твердыми, точными, экономными ударами покрывает красноватую кору круговой вязью глубоких борозд, в основу рисунка которых взята форма латинской буквы "V". "Чикле" проявляется крупными белыми каплями, потом медленно, тягуче заполняет все русло борозд и начинает свое неторопливое, почти незаметное глазу течение вниз, тяжело падая в заранее подставленную под самую нижнюю "V" специальную пластиковую канистру. А Марио тем временем все лезет и лезет вверх, к самой кроне дерева.
В среднем каждый ствол приносит около 600 грамм латекса. Не менее шести лет должны истечь, чтобы зарубцевались нанесенные мачете раны и дерево можно было использовать снова, иначе чикосапоте погибает. Поэтому даже самый опытный "чиклеро" не способен за световой день собрать сок более, чем с десяти стволов. Иной раз ему нужно пройти по дикому лесу несколько километров от одного дерева к другому. Но не это, по словам Марио, самое трудное в профессии "чиклеро".
Когда собирается не менее 50 килограмм латекса, а это неделя работы, его переливают в огромный чан, под которым разводят огонь. В течение 4 - 5 часов "чиклеро", вооруженный длинным и прочным шестом, должен беспрерывно, не прекращая своего занятия ни на пол-минуты, мешать кипящий сок, выпаривая из него все лишнее. Жар около чана стоит адский - не подойти и на пять шагов. Латекс по мере нагревания густеет, приобретая цвет топленого молока, и, чтобы "провернуть" его в котле, нужна недюжинная сила. Поэтому кожа на лице "чиклеро" всегда красная, обожженная навеки, а на руках перекатываются бугры мышц, твердых как пушечные ядра.
Как рассказывает Марио, "после "варки" часа два - три нельзя даже моргать, только лежать без движения и дышать".
- Иначе сердце не выдержит, разорвется, - поясняет он. - В наших местах редко бывает ниже 35 - 40 градусов, да костер, да чан раскаленный, да сам "чикле" кипит... Думаю, градусов до 65 в общем набегает. Вот и поворочай в такой-то жаре беспрерывно пятьдесят кило. А потом еще нужно разлить каучук по формам, чтоб остывал. Ящики такие деревянные по десять кило. Мы знаем, что есть современные способы, когда человеку не надо так убиваться и "варить" латекс вручную. Но дорого это пока для нашего кооператива. Вот поработаем еще пару лет, встанем на ноги, тогда и купим эти машины.
По прогнозам мексиканских экономистов, спрос на натуральный каучук в ближайшие годы будет расти. Человечество не утрачивает привычки жевать, наоборот, жует со все большим удовольствием и самозабвением. Однако теперь все чаще предпочитает брать в рот "органическую" жевательную резинку на натуральной основе. Тем более, привычка эта не менее древняя, чем пристрастие к табаку.
Мексиканское слово "чикле" происходит от древнего ацтекского "tzictli", обозначавшего, как и ныне, не только сок чикосапоте, но и его продукт - жевательную резинку. В соответствии с хрониками, ацтеки приобрели этот навык, как и многое другое, от майя, которые добывали латекс с единственной целью - пожевать упругие шарики, скатанные из его застывшей массы.
