Мария Кормильцева
НОВОСИБИРСК, 27 янв – РИА Новости. Когда началась Великая Отечественная война, Людмиле Алексеевне Соколовой было 13 лет. Из Ленинграда ее семье удалось эвакуироваться только в августе 1942 года - спустя почти год после начала блокады. В первую, страшную, морозную зиму войны, когда уже нечего было есть, мама в вечернее время не выпускала ее из дома, чтобы дочка не стала жертвой каннибалов.
Все это Людмила Алексеевна помнит до сих пор в малейших деталях. Как сутками полуживые стояли в очередях за хлебом, пекли лепешки из травы и очисток, как пухли и умирали от голода и прятались в бомбоубежище по нескольку раз за ночь.
Война для нее закончилась в Новосибирске, а блокадный Ленинград остался только в снах – с прогулками по берегу Финского залива и детскими радостями.
Первое лето войны
"В тот день, когда началась война, мы с мамой пошли на вокзал за путевкой в Крым. Идем, возле почты народ стоит. Молотов выступает по радио. Война. Мама говорит: пойдем домой", - рассказывает Соколова.
Семья с 1930 года жила, если точно, не в самом Ленинграде, а в курортном Сестрорецке. Сейчас город входит в состав Санкт-Петербурга.
В первую ночь никто не спал, все на крыльце сидели, повестки на фронт ждали. И слушали, как летят самолеты бомбить Ленинград.
Потом школьники копали противотанковые рвы возле города на старой финской границе. Это продолжалось не очень долго, началась массовая эвакуация - Сестрорецк хоть и не бомбили, но обстреливали из минометов.
"Мы с мамой даже попали под минометный обстрел, я ее встречала с работы. Немцы обстреливали железнодорожные пути. Мы с ней легли между двух линий. Страшно было", - вспоминает Соколова.
Сестрорецкий инструментальный завод имени Воскова был эвакуирован в Новосибирск. А семью Людмилы Алексеевны эвакуировали на станцию Сестрорецкий Разлив. Здесь она пошла в седьмой класс, а 8 сентября началась блокада.
Очереди за хлебом
Учиться не получалось. Класс уменьшался, ведь эвакуация продолжалась, уже начался голод, были введены карточки. Недоедающие дети слабо понимали, о чем говорит учительница.
"У нас там печное отопление. Придем в школу, стоим в классе возле печки, греемся и друг другу рассказываем, кто что ел, кто что добывал. Кто соскребал кору с деревьев, кто отходы какие находил. А моя бабушка картофельные очистки, которые осенью возле помойки бросала, зимой из-под снега выкапывала, мыла, сушила, молола, какую-нибудь труху добавляла и пекла лепешки", - рассказывает Соколова.
Кошек и собак всех съели, птиц не стало. Не было не только еды, не было электричества, дров - все заборы сожгли. А первая зима войны была очень холодная.
"За хлебом стояли по нескольку дней и ночей, друг за друга вот так держались, - вытягивает она вперед обе руки. – Все же слабые, шатаются. Стоишь в очереди, а сверху по пальто вши ползают. Другой раз хлеба нет, откроют только, скажут: не привезли. А когда продают, тут уже светопреставление, только карточки держи покрепче", - говорит она.
Соседка, получив хлеб, кормила трех своих ребятишек, а оставшийся вешала на лампу. Малыши целый день стояли под лампой и смотрели вверх. Только и слышно было: "хлеба, хлеба".
Наступал 1942 год, в школе устроили детям маленький праздник – дали по стаканчику киселя и по маленькой булочке. Иногда школьникам моряки из своей пайки давали по 70 граммов сухарей.
Весной, а к тому времени они вернулись в Сестрорецк, стало полегче, появилась трава, люди собирали крапиву, лебеду, пекли лепешки. Все березы были увешаны бутылочками, как новогодние елки игрушками, – сок собирали. Яблоки все съели еще неспелыми.
Эвакуация под обстрелом
Вскоре приехал родственник и увез их в Новосибирск, здесь они оказались в ноябре 1942 года. Было голодно, но с пережитым не шло ни в какое сравнение.
"В Новосибирске народу было, как на Невском проспекте. Много эвакуированных, раненых", - вспоминает Людмила Алексеевна.
В первые годы войны население сибирского города увеличилось на четверть. В пик эвакуации оно достигло 600 тысяч, только из блокадного Ленинграда в Новосибирск было эвакуировано более 120 тысяч человек. Когда советские войска перешли в наступление, и началось освобождение городов, люди стали возвращаться домой. Но многие, как и семья Соколовой, остались.
Соколова говорит, что им возвращаться было некуда и не к кому. Да и не хотелось. Хотя и в Сибири жизнь была не сахар. Сначала их поселили в подвальное помещение, где жили еще две семьи, позже – в гнилую пристройку. С потолка текло, а окна изнутри замерзали так, что снег приходилось отскребать утюгами.
В Новосибирске Соколова окончила школу, еще в годы войны начала работать.
"После седьмого класса, в 1944 году, меня привели на завод. Устроили статистиком в плановый отдел инструментального завода. А я не хочу работать, хочу учиться. Сказала начальнику отдела кадров, он мне: а в тюрьму не хочешь? Тогда строго было. Вышла от него, руки-ноги трясутся. Пошла в вечернюю школу", - рассказывает она.
Светлые сны
После войны Соколова вышла замуж, получила высшее образование. Сейчас у нее две дочери, внуки, правнуки.
Есть квартира, пенсия. Если бы не проблемы со здоровьем, 83-летняя Людмила Алексеевна и сейчас проводила бы уроки мужества, рассказывая школьникам о войне. Но в последние годы она плохо видит, поэтому из дома практически не выходит. Да и прошлогодняя травма сказывается.
"Война вспоминается каждую ночь, очень часто снится. Вдруг, ни с того ни с сего, какое-то место, где я была, как что-то делала", - говорит собеседница.
По ее словам, это светлые воспоминания. В памяти всплывают прогулки по берегу Финского залива, радостные моменты, а не голод и холод блокадной зимы и постоянные обстрелы.
"Каждый день почти налеты, да не по разу. У зениток противный такой звук. И самолеты на Ленинград все летят – тучей! Когда эвакуировались, война еще шла и шла. А для меня уже как мирное время. Тяжело, конечно, было, но уже не страшно", - улыбается Людмила Алексеевна.
Ленинград был освобожден 27 января 1944 года.
