Рейтинг@Mail.ru
Гринберг: Россия должна инициировать комплексную модернизацию СНГ - РИА Новости, 20.05.2011
Регистрация пройдена успешно!
Пожалуйста, перейдите по ссылке из письма, отправленного на

Гринберг: Россия должна инициировать комплексную модернизацию СНГ

© РИА Новости / Руслан Кривобок | Перейти в медиабанкДиректор института экономики РАН, доктор экономических наук, член корреспондент РАН Руслан Гринберг
Директор института экономики РАН, доктор экономических наук, член корреспондент РАН Руслан Гринберг
Читать ria.ru в

Руслан Гринберг, член-корреспондент РАН, доктор экономических наук, профессор, директор Института экономики РАН, в интервью РИА Новости размышляет о том, во что обошелся бывшим союзным республикам распад СССР, а также как теперь можно преодолеть его последствия.

– Существуют различные версии причин распада СССР, и одна из них – неэффективная социалистическая экономика, которая исчерпала свой ресурс, что и предопределило развал внутрихозяйственных связей, а в конечном итоге и всей страны. Каково ваше мнение на этот счет?

–У меня другое мнение. Я считаю, что Советский Союз можно было сохранить почти в полном составе. Исключение – страны Балтии, где подавляющее большинство населения просто мирилось с "чужой" властью и мечтало о независимости от Москвы. В остальных же республиках СССР за 70 лет новая историческая общность людей – советский человек со всеми его положительными и отрицательными качествами – состоялась.

Тем не менее СССР распался, и на то были причины, вернее, комбинация причин объективного и главным образом субъективного порядка. Прежде всего такой, по-моему, самый  важный фактор потенциального подрыва целостности советского государства, как его беспрецедентная централизованность, которая вытекала из директивно-плановой природы организации всей экономики СССР. Свобода  действий, свобода маневра в республиках, краях  и областях были минимальными во всем, в том числе и в экономике. Все и всегда решал Центр. Поэтому положение  республики в решающей мере зависело от того, как складывались ее отношения с Москвой: каковы были связи в Госплане, в союзных министерствах и так далее. Уже одно это обстоятельство не могло нравиться республиканским элитам,  жаждавшим увеличить уровень самостоятельности в принятии тех или иных хозяйственных и социально-политических решений.

Другой важный фактор, постоянно угрожавший целостности СССР, – нарастающий разрыв между требованиями модернизации, научно-технического прогресса и архаичности экономики, основанной не на рыночных стимулах, а на принудительном административном распределении. Оказалось, что плановая экономика неэффективна хотя бы потому, что человек по своей природе существо непредсказуемое, неожиданное. Даже если все очень правильно рассчитать, вовремя обнаружить и учесть потребности и пожелания, успех все равно не гарантирован. Например, вы подавали заявку на красные перчатки, а когда пришли в магазин – захотели синие.

Кроме того, директивное планирование в принципе противопоказано внедрению инноваций. Человечество методом проб и ошибок пришло к пониманию того, что невозможно все запланировать и предусмотреть: только силы саморегулирования, хотя и они время от времени дают сбои, обеспечивают интересы потребителей и производителей наилучшим образом. Так что даже в идеальном исполнении система директивного планирования и управления обречена. Поэтому, конечно же, было очевидно, что эти два потенциально центробежных фактора начнут проявлять себя при даже самом ограниченном расширении самостоятельности местных органов власти и хозяйствующих субъектов. Но из этого никак не следовало, что стремление избавиться от директивного планирования в СССР равносильно стремлению избавиться от самого СССР.

Здесь на сцену истории выступили народы и их руководители. Именно от их поведения, зрелости и уровня общественного сознания зависел дальнейший ход событий. Дав советским людям свободу, Михаил Сергеевич Горбачев, в сущности, открыл ящик Пандоры. Когда вы даете людям свободу, к которой они не привыкли, на поверхности общественной жизни сразу же появляются всяческие сепаратистские и националистические предрассудки. В условиях "разрешенной смелости" политического плюрализма в республиках тут же появились деятели, знающие, что и как надо делать, с кем дружить, с кем враждовать  и  куда вести  народ. Началось то, что я называю "партикулярным шовинизмом". На простом языке это означает "восстание части против целого", когда вполне безобидная гордость за свой местный регион трансформируется в бурное самовосхваление и высокомерие по отношению к соседям и вообще к "другим".

– Тогда еще повсюду начались дискуссии на тему "кто кого кормит"…

– Так это и есть проявление "партикулярного шовинизма". В республиках считали, что они якобы сдают свои ресурсы в мифические "закрома Родины" и кормят Москву. А Москва, особенно ельцинская Москва, думала наоборот. Когда началось перетягивание каната власти между союзным центром и командой Ельцина, в России пошло активное вымывание товарного ассортимента:  у нас, как вы помните, население все скупало впрок, что привело к полному опустошению прилавков. А в других республиках такой паники не было, и поэтому чисто внешне "магазинное" положение выглядело там лучше. В результате возникла иллюзия, а лучше назвать это "коллективным сумасшествием": республики считали, что надо быстрее отделиться от России и от остальных "братьев и сестер", тогда-то они и заживут богатой и счастливой жизнью. Кое-кто тогда надеялся на помощь других соседних стран – Балтия на Запад, южные союзные республики рассчитывали на Турцию и Иран. Многим именно там виделся рай.

Понятно, что история не имеет сослагательного наклонения: прошлое не изменить. Но я твердо убежден в том, что альтернатива развалу СССР была. Советский Союз мог и должен был сохраниться, став демократическим и рыночным государством. Собственно, именно так оно выглядело в союзном договоре об ССГ – Союзе Суверенных Государств, который должны были подписать лидеры бывших советских республик. И подписали бы, если бы не случился августовский путч 1991 г.

Но верх взяли  безответственное властолюбие элит и благодушное легковерие народов: наивная вера в то, что все хорошее, созданное при советской власти сохранится, а к этому добавятся все преимущества демократии и рынка.

В ельцинском окружении возобладали тогда две своеобразные теории: "теория обузы" и "теория приползания". "Теория обузы" – это рассуждения о том, что мы, мол, самые умные и богатые и чудесно проживем без всяких нахлебников: киргизов, таджиков, узбеков, молдаван и украинцев. Будем жить, как в Люксембурге. Расчеты делали неправильно, считали все только в свою сторону – и ресурсы, товарные потоки и т. п. Оказалось, что все это химера. Разрушение единого хозяйственного организма нанесло вред всем. Кроме того, обнаружилось, что должно существовать более или менее крупное единое экономическое пространство, чтобы иметь преимущества экономии на масштабах и емкие рынки сбыта. И наука, и практика показали, что для этого требуется как минимум 280–300 миллионов населения.

Теперь о "приползании" или теории несостоявшихся государств. Советники Ельцина, в том числе и зарубежные, внушили ему, что республики от России никуда не денутся – "сами приползут", и не надо беспокоиться на этот счет. В этом тоже была большая ошибка.

Никто тогда не ожидал таких трагических последствий распада СССР. У меня совесть чиста, я предупреждал и об опасности таможенных барьеров, и о невозможности сохранения единой валюты в случае распада единого государства и вообще об утрате всех преимуществ "реального социализма".

А если вспомнить первые документы СНГ, там была чистая маниловщина: и сохранение единого экономического пространства, и единой валюты и т. п.  Прекраснодушие чистой воды! Ничего не получилось! Был сделан неверный роковой шаг. Великий Гете говорил: "Мы вольны в выборе первого шага, но всегда рабы – второго". В общем, я еще раз подчеркну, что страна распалась в значительной мере по субъективным причинам.

Россияне в подавляющем большинстве были опьянены свободой. Демонизировали Горбачева, а Ельцина считали чуть ли не сверхчеловеком, который всех приведет к счастью… Полный инфантилизм – заигрались в реформы и сепаратизм. У многих возникла странная уверенность в том, что с помощью каких-то мифических новых друзей они сразу же устроятся "на солнечной стороне жизни". А получилось, что одним стало хуже, а другим – совсем нехорошо!

А ведь Советский Союз уже было трансформировался в рыночное социальное государство, и первый шаг в этом направлении сделал Горбачев, разрешив предпринимательскую деятельность. Вновь вернусь к проекту нового Союзного договора, который тогда предложили республикам. За Центром там оставались только внешняя политика, денежный печатный станок и инфраструктурные отрасли, а все остальное отдавалось в руки союзных республик. Но так называемым "пассионарным интеллектуалам" и  местной номенклатуре этого уже было мало. В результате восторжествовала установка: "Лучше быть у мухи головой, чем у слона хвостом". Эти "вожди" и решили дело.

– Какие варианты действий в области экономики были выбраны новыми руководителями? Какие экономические модели оказались успешными и почему?

– Видите ли, никто толком не был готов к системной трансформации. Не было соответственно и никакого опыта. Но более или менее исправно работала модель под названием "вашингтонский консенсус", модель простая и ясная. В свое время она была разработана для слаборазвитых латиноамериканских и африканских стран, которые заняли много денег у государств "золотого миллиарда". И кредиторы задумались над тем, как вернуть эти средства. Ведь проедят – и все. И решили, что в странах-должниках необходимо все приватизировать, максимально либерализовать хозяйственную жизнь и проводить жесткую денежную политику, то есть сдерживать инфляцию. В моде тогда была доктрина неолиберализма, которая в наши дни за рубежом в основном уже утратила свои позиции, а в России, к сожалению, по-прежнему правит бал.

В те годы бытовала фраза: рыночная экономика не нуждается в прилагательном "социальная". Маргарет Тэтчер и Гельмут Коль все время повторяли, что надо заканчивать с социализмом. Им казалось, что в их странах экономике стали сильно вредить перераспределение первичных доходов от богатых к бедным, значительные социальные гарантии для работников, мощная защита их интересов. В какой-то момент возобладало убеждение, что потенциальным инвесторам невыгодно вкладывать капиталы в подобную экономику. Надо, дескать, возвращаться  к классическому капитализму, к рынку времен Адама Смита.

А народам бывшего СССР не повезло в том смысле, что у нас системная трансформация началась в самый пик идеологического противопоставления государства и рынка, точнее говоря, в самый разгар демонизации государства. Следуя этой моде и наши квазилибералы стали чуть ли не отождествлять коммунистическую власть с государством как таковым. Мол, государство – это сплошное зло и бюрократия. Популярным стало изречение Рональда Рейгана: "Правительство не решает проблемы, оно само является проблемой".

В наших условиях это, в сущности, был призыв к анархии – пусть побеждает сильный. Именно так и произошло. При этом демонизация государства оказалась очень удобным руководством к действию. Если в стране сформулирован общественный интерес, то, находясь у власти, вы обязаны думать, как его реализовать. А если существуют только личные интересы? Тогда все надо отдать им на откуп.

Помните, какие тогда звучали лозунги: нельзя рубить хвост кошки по частям, нельзя пропасть перепрыгнуть в два прыжка. Потом заговорили про удочки, дескать, людям надо в руки дать удочки и научить их ловить рыбу. Ничего себе, ребята, говорю я: сначала вы пришли и толом глушили рыбу, сетями ее таскали, а теперь предлагаете взять в руки удочки  и ловить, что осталось…

Общим выбором всех бывших советских союзных республик стала рыночная трансформация. Конечно, в каждой были свои особенности, свои нюансы, преобразования шли разными темпами. По самому жесткому пути – шоковой терапии – пошла Россия. Многие еще тогда на нас ориентировались, но просто по соображениям здравого смысла выбрали более мягкую экономическую форму трансформации, например, Молдавия и Киргизия. Узбекистан и Белоруссия пошли по псевдокитайскому пути, с сохранением высокого уровня государственного вмешательства в экономику. В Казахстане и на Украине сочетались элементы шоковой терапии с постепенным переводом экономики на рыночные рельсы. Но везде на постсоветском пространстве вместе с мутной водой реального социализма выплеснули и хорошее – образование, здравоохранение, науку и культуру. И большинство новых независимых государств вместо "первого мира" начали сползание в третий.

 - В чем причины относительных успехов и неудач новых независимых государств, а также возникших в последние годы интеграционных образований?

– Очень быстро в большинстве образовавшихся стран были утрачены ростки демократии, гласности и гражданского общества. Но хочу подчеркнуть, что во всех странах, за исключением России, реализовывалась важная миссия – построение новых независимых государств.

В России все иначе. Она всегда, и в формате СССР, была великим независимым государством. Так что ей пришлось пережить двойной удар: и экономический, и культурно-цивилизационный – унижение по поводу утраты великой державы. Остальные республики бывшего СССР стали создавать новые государства, мы – потеряли империю.

И ладно бы это было оплачено материальными благами. Так, нет, все вышло наоборот! Получилось, что в очередной раз подверглось испытанию долготерпение русского народа. Недавно прошла новость о том, что Москва на первом месте в мире по числу долларовых миллиардеров. Но этим можно было бы гордиться в социальном государстве, в котором средний класс составлял бы две трети населения страны. А у нас он не дотягивает и до 20%.

Между тем, пик экономического спада на постсоветском пространстве пришелся на 1994–98 гг. и был довольно неравномерен по отдельным странам. Наиболее сильно пострадали Таджикистан, Грузия, Молдавия, Азейрбайджан и Украина, сократившие физический объем ВВП по сравнению с 1991 годом более чем в два раза.

Одной из важнейших причин спада стал разрыв хозяйственных связей между республиками. Кроме того, переход к рыночной экономике выявил множество неэффективных производств, в которые были закачаны огромные средства. В результате в целом по СНГ произошла примитивизация структуры промышленного производства за счет вымывания обрабатывающих отраслей и высокотехнологичных производств, которые утратили рынки сбыта. В то же время резко выросла доля добывающих отраслей.

С улучшением конъюнктуры на мировых сырьевых рынках и роста цен на углеводороды с конца 90-х гг. экономическая ситуация в СНГ стала выправляться. Сказалась также постепенная адаптация к новым геополитическим условиям и требованиям рыночной экономики. С 2000 по 2008 год страны СНГ демонстрировали  устойчивый экономический рост. Постсоветская Евразия из региона всеобщего спада превратилась в один из наиболее динамично развивающихся регионов мира. В целом страны СНГ в 2006 г. превысили объем ВВП СССР. Но темпы роста сильно разнились. Если Грузия, Молдавия, Таджикистан и Украина так и не смогли достичь объема ВВП 1991 года, то Азербайджан – его удвоил.

Экономический рост в СНГ был связан исключительно со спросом на топливные и сырьевые товары, никакой новой международной специализации за все эти годы постсоветские страны не приобрели. В целом произошла деиндустриализация стран СНГ. Приходится констатировать, что суверенитет не смог обеспечить всем постсоветским странам устойчивое развитие и повышение качества жизни граждан. Для большинства из новых государств прошедшие два десятилетия обернулись перемещением на глубокую периферию мирового хозяйства. А ведь их народы выступали за новую жизнь, за независимость своих стран. И народы же стали первыми жертвами происходящих перемен. Ну, а власть, начальство живет гораздо лучше, чем при советской власти.

– Что-то можно сделать?

– Надо учиться извлекать уроки из прежних ошибок и думать о будущем. Будущее – в интеграционных образованиях. Не в риторических заклинаниях, а в реальных, серьезных делах. Вот, начинает, похоже, действовать на практике Таможенный союз, что открывает широкие перспективы для настоящей интеграции. Если с 1992 года все страны по отношению к России жили по формуле, которую очень точно сформулировал академик Александр Некипелов: максимум экономических выгод при минимуме политических обязательств, то сегодня возникают серьезные "окна возможностей", как принято говорить.

По-прежнему много зависит от России, которая, я убежден, должна стать инициатором широкой комплексной модернизации стран СНГ. Странам Содружества не хватает целеполагания, внутренне они все по-прежнему ждут сигнала из Москвы, не окрика, а именно вдохновляющего сигнала. Но Россия должна действовать умно, не навязывать свои порядки, а создать обстановку необходимости реализации взаимовыгодных проектов. В противном случае продолжится нынешнее бессодержательное инерционное развитие, когда одни благоденствуют за счет ресурсов –  Россия,  Казахстан, Азербайджан, Туркмения. А остальные просто выживают.

Но ведь и ресурсами можно распорядиться так, чтобы реанимировать кое-что из еще имеющегося советского научно-технического потенциала, чтобы производить готовые изделия и продавать их хотя бы на рынке стран СНГ. У рынка, как инструмента, одна цель – быстрое получение дохода. Долгосрочные проекты – совсем другая история. Здесь нужны принципиально иные подходы – обязательно должно работать и государство. И нам самим надо понять, что государство – это равноправный игрок на рынке, который реализует общественный интерес. Есть такие сферы жизни, которые невозможно поддерживать за счет саморегулирования – здравоохранение, образование, наука, культура – здесь один рынок не справится. Но именно эти сферы являются барометром общественного и экономического здоровья нации.

 
 
 
Лента новостей
0
Сначала новыеСначала старые
loader
Онлайн
Заголовок открываемого материала
Чтобы участвовать в дискуссии,
авторизуйтесь или зарегистрируйтесь
loader
Обсуждения
Заголовок открываемого материала