Несколько дней назад в книжных магазинах появилась новинка: сборник статей Ирины Левонтиной «Русский со словарем». Ирина Левонтина – лингвист, специалист по современному русскому языку, а в ее статьях говорится о том, как он, то есть русский язык, нынче себя чувствует. Эти статьи-колонки писались в разное время и для разных изданий, в том числе для авторитетного сайта stengazeta.net, по которому Левонтину в основном знают в сети, и где они называются «ворчалками о языке».
На самом деле ворчание - неправильное слово для описания той интонации, с которой Левонтина пишет о любимом предмете. Это скорее ироническая поза.
Всего неделю назад я писал о книге Бена Мезрича про facebook, жаловался на неважный перевод, который превращает и без того не очень выдающуюся историю в pulp. А ведь умеючи, грамотно использовав нужный языковой инструментарий, переводчику удалось бы замаскировать слабый сюжет, прикрыть несуразности, ввести в литературный язык несколько новых слов и понятий – и тем прославиться. Вместо того, чтобы использовать самый интересный из существующих, самый живой и, что называется, интенсивно развивающийся русский язык, – язык сети – переводчик обратился к устаревшей и потому фальшивой молодежно-компьютерной лексике.
Писал «чел», когда в рунете уже давно говорят «юзернейм», использовал слово «ботан», где нужно было сказать «нерд» или «гик». И в итоге выставил себя на посмешище, как переодетый оперативник на молодежной вечеринке, из тех, что пристают ко всем и спрашивают, где тут можно купить наркотиков, чтобы «заторчать».
Вот об этом и пишет Левонтина – о том, как не попасть впросак, употребив не то слово, не ту грамматическую конструкцию, не тот, в широком смысле, язык. Вернее, о том, как уже кто-то это сделал, сказал или написал неправильно, не по-русски. Ее тон – не ворчащий, а наоборот – спокойный, успокаивающий: не волнуйтесь, язык себя в обиду не даст. Не страшно, если в русском появилось много заимствований – значит они зачем-нибудь нужны, значит другие, старые, слова плохо описывали уже существующую ситуацию. Главное этот язык, со всеми его заимствованиями и жаргонными словечками использовать правильно. Левонтина как бы признается – тут не хватит только навыков ученого-филолога. Как бы мастерски вы ни делали морфологический или синтаксический разбор слова или предложения, как бы звонко ни отскакивали у вас от зубов правила и исключения, язык поддастся только, если на нем говорить. «Какие еще «пацаны»? – снисходительно поправляет ученую маму сын – когда надо говорить: «парни»!
Постоянная необходимость поправляться, проверять каждую секунду, как изменился вечно текучий русский язык – ужасное проклятье для ленивых, но и неисчерпаемый источник находок азартных лингвистов. В книге Левонтиной их очень много. Поскольку колонки писались в разное время, сборник – своего рода срез языка, не бессистемный, а, напротив, очень гармоничный и даже живописный.
Тексты объединяются в главки: про орфографию, про заимствования, про рекламу (кажется, это главный источник языковых курьезов), про языковую картину мира. Всем понятно, что в языке очень точно отражаются укорененные в культуре представления о должном и запретном, хорошем и плохом, прекрасном и отталкивающем.
Левонтина показывает с помощью все той же рекламы, телевизора и подслушанного в очередях, как в последнее время поменялись взгляды носителей русского языка на жизнь. Язык с точностью до микрона зафиксировал все эти изменения: появление несвойственного в общем-то для русскоязычного человека карьеризма, культа успеха, стремления жить «позитивненько».
Но даже об этом Левонтина говорит без раздражения: тут ничего не поделаешь, да и не дело лингвиста что-то делать с людьми. Дело лингвиста – взять обеими руками саму суть живого языка, шмякнуть ее о разделочный стол, быстро разобрать на части, посмотреть, что и как работает, что к чему можно приспособить. При этом во взгляде Левонтиной на пульсирующее перед ней тело языка нет холодка профессионального вивисектора. Скорее так смотрит известный кулинар Сталик Ханкишиев на своих курдючных барашков: вот из этого кусочка сделаем плов, а этот пойдет на бульон. Хороший, полезный зверь.
В общем, это правильная, нужная книжка. Меня смущает только одно– книга при всех своих достоинствах получилась очень недешевой. Ее продают почти за тысячу рублей, хотя это вроде бы не художественный альбом и не цветная детская книга-инсталляция с драконами и помпонами . Впрочем, у меня есть своя версия, почему так вышло. Во-первых, похоже, это такая остроумная реализация популярной максимы о том, что язык – наше главное богатство. Чтобы относиться к нему бережно, необходима серьезная мотивация, пусть даже и такая. Помню, мне показывали как некую хохму буклеты с предложением записаться на курсы тайм-менеджмента. Главная мотивация будущих повелителей времени заключалась в том, что за каждое опоздание на занятия им необходимо было выплачивать тренеру какую-то заоблачную сумму, долларов двести или триста. Сами курсы, стоили, впрочем, соответственно.
С другой стороны, раньше у каждого советского интеллигента были специальные маркеры, по которым близкие люди узнавали друг друга, и книжки не в последнюю очередь. Приходя в гости к новым людям, такой человек оглядывался: ага, вот Пушкин, Бог с ним, а вот Довлатов, вот Бродский, вот Булгаков, а позднее Рубинштейн и Пригов. Хорошо, тут «наши». Сейчас такого почти нет – у всех домашние книги стали слишком разные, а частью вообще ушли в букридер. А с этого дорогого и красивого издания с тяжелыми мелованными страницами и множеством хороших иллюстраций – можно было бы возобновить традицию.
В конце концов, все многочисленные «языки», которые каждый раз разные в другом городе, районе, интернет-форуме или даже другом возрасте, существуют, чтобы объединять и отличать своих от посторонних.
Левонтина не пишет научным языком, не пишет для какой-то специальной, избранной публики, и – наоборот – пишет, не упрощая. «Русский со словарем» - именно что для всех, то есть для того самого, пардон, советского интеллигента, который раньше, как в матрешке, сидел в каждом читающем по-русски человеке. И отделяться при помощи это книги можно было бы только от тех, кому про язык – вообще неинтересно. К счастью, одним до других и так дела нет.
Мнение автора может не совпадать с позицией редакции
