Визит Дмитрия Медведева в США 22-24 июня будет примечателен тем, что целью его станет не столько прояснение политических или даже геополитических вопросов, сколько попытка наладить экономические связи. Россию интересуют инвестиции в инновации - это медведевская повестка дня, и с ней он приезжает в Америку.
Время выбрано в целом удачно. Два месяца назад подписан новый договор по СНВ, выйти на который стороны пытались многие месяцы. Сейчас он в конгрессе, и можно предположить, что администрация Барака Обамы сделает все, чтобы его ратифицировать, поскольку он имеет непосредственное отношение к репутации самого Белого дома.
На прошлой неделе была преодолена другая проблема, составлявшая ядро переговоров с российской стороной на протяжении месяцев, - Совбез ООН ввел новые санкции в отношении Ирана, и Россия голосовала «за».
Остаются другие проблемы типа сотрудничества в Афганистане, ситуация вокруг Грузии, Центральная Азия, новая архитектура европейской безопасности. Но ими можно заниматься «в рабочем порядке» или по мере актуализации темы. Скажем, евробезопасность станет более насущной к осени, когда НАТО представит свою новую стратегию.
Таким образом, сейчас тот благодатный период, когда одно уже решено, а другие еще не назрело. И Медведев, хотя это его четвертый приезд в Штаты за время президентства, впервые едет со своей повесткой дня.
Торгово-экономическое сотрудничество США с Россией, как часто говорят, лежит «в пределах статистической погрешности». Но сейчас России нужно не просто расширение сотрудничества. России нужны не столько Chevron или Exxon Mobil. России нужны Google, Apple, Twitter, Boeing.
Недаром первая точка визита - Калифорния, Стэнфорд, откуда, в сущности, пошла Силиконовая долина. И лишь затем у Медведева Вашингтон, где, впрочем, тоже в программе встречи с бизнесом. А президент Обама в свою очередь, сообщил Белый дом, «будет рад использовать предстоящую встречу с президентом Медведевым, чтобы рассмотреть пути расширения сотрудничества в области торговли, инвестиций и инноваций».
А что может предложить Медведев? Конечно, Сколково. Один из контрактов с венчурной компанией, которая вложит средства в Сколково, будет подписан в ходе визита и, очевидно, расценен как пример веры в инновационное будущее России. Ведь у нее есть то, чего нет у других, прежде всего - квалифицированная рабочая сила; а еще средства и поддержка на самом высоком уровне.
Увы, у нее нет самого главного - условий. Это как таланты белошвейки. Можно дать ей денег на покупку тончайшего батиста и пообещать высочайшую заботу. Но если держать ее в темной комнате, кормить впроголодь и периодически побивать, заставляя отрезать «страждущим» то аршин полотна, то золотую нить, произведенное ею будет вымученным подобием того, на что она была бы способна в других условиях.
Из года в год, невзирая на то, что Россия выбралась из кризиса, снова при деньгах, политическом вроде бы согласии и общем понимании, что отставание от развитого мира нарастает, ее бизнес-показатели ухудшаются.
Последние семь лет Всемирный банк делает глобальный доклад «Ведение бизнеса». В последнем обследовались 183 страны. Россия, понизившись на 2 пункта по сравнению с прошлым годом, стоит на 120-м месте между Бангладеш и Коста-Рикой (США - на 4-м месте). По отдельным критериям еще хуже: так, в категории «Трансграничная торговля» Россия занимает 162 место, а в категории «Получение разрешений на строительство» - предпоследнее. Мы уступили только Эритрее.
Всемирный Экономический форум, уважение к которому Россия с некоторых пор питает, делает ежегодный «Доклад о глобальной конкурентоспособности», присваивая каждой из 134 исследуемых стран соответствующий индекс. Здесь Россия смотрится, несомненно, лучше - ее глобальная конкурентоспособность стоит «всего» на 63-м месте (США - на 2-м). «Самым проблематичным фактором» ведения бизнеса в России названа «коррупция». Об этом же говорят бизнесмены, сотрудничающие с Россией или желающие это делать, но не такой ценой.
Устремляя взгляд куда-то в глобальные дали, Россия все время забывает, что инновации, как и вообще любые достижения, на самом деле сотканы из достижений повседневности. Когда исступленно работаешь, потому что видишь цель и веришь в ее достижение. Когда госструктуры - и это необходимо видеть, а не только слышать с трибун, - готовы помогать, а не чинить дополнительных препятствий. Как заметил один американец, «о каких инновациях вы говорите, когда к вам посылка, отправленная FedEx, идет полгода и все равно не доходит, потому что таможня ее не пропускает?»
В ситуации, когда административные законы заточены на то, чтобы пресечь, подавить, запретить или как минимум перепроверить, умная «рабочая сила» - это скорее препятствие, чем плюс. Она либо уезжает, либо подстраивается под законы, которые предлагает жизнь. И начинает изобретать лишь как побольше и побыстрее заработать.
В Сколково может даже что-то получиться. Привлекут инвестиции, даже иностранные, потому что финансисты видят, каким покровительством пользуется проект, а, следовательно, пока с ним можно иметь дело. Построят много пафосных зданий (хотя, видимо, вновь без подъездных дорог). Будет создано некое подобие продвинутого бизнес-парка, где сосредоточится несколько десятков компаний.
Но инновации от этого не потекут рекой. И имя собственное вскоре станет нарицательным, обозначающим определенное явление и набор подходов, в которых Россия вновь не смогла превозмочь себя, свою административную косность и стяжательскую порочность.
…Apple никогда бы не родился в России. Потому что еще на стадии появления «макинтошей» соответствующие органы задали бы ряд вопросов, сменили собственников и наложили громадный штраф за неправильное ведение бизнеса. Google не смог бы появиться в России, потому что за первым грантом разработчикам пришлось бы идти куда-нибудь в Академию наук, чем бы дело и кончилось. Stanford не смог бы появиться в России. Во-первых, потому, что железнодорожный олигарх и бывший губернатор, приобретя землю, вряд использовал бы ее под создание университета, а нашел бы ей более приятное применение. Во-вторых, потому что землю, которую Лиланд Стэнфорд по завещанию разрешил лишь сдавать в аренду, все равно быстро переоформили бы в собственность и отдали под коттеджную застройку.
А у Дэйва Паккарда никогда не было бы своего гаража, который появился потому, что вдова мэра города разделила домик, в котором жила, на две квартиры. В результате чего три комнаты на первом этаже заняли Паккарды, разместив в сарае Билла Хьюлетта, а в гараже - мастерскую, из которой вскоре вышла компания Hewlett-Packard.
Мнение автора может не совпадать с позицией редакции
