Рейтинг@Mail.ru
Антиподы Уральской Матрицы - РИА Новости, 19.03.2010
Регистрация пройдена успешно!
Пожалуйста, перейдите по ссылке из письма, отправленного на

Антиподы Уральской Матрицы

Читать ria.ru в
Любопытная вещь: весело и шумно стартовавший сериал «Школа» стал почти незаметным и сейчас держит только ту аудиторию, для которой и был предназначен – подростков и киноманов. А явно претендующий на громкий успех проект Парфенова-Иванова «Хребет России» спокойно идет уже третью неделю в полной тишине.

Любопытная вещь: весело и шумно стартовавший сериал «Школа» стал почти незаметным и сейчас держит только ту аудиторию, для которой и был предназначен – подростков и киноманов. А явно претендующий на громкий успех проект Парфенова-Иванова «Хребет России» спокойно идет уже третью неделю в полной тишине. При этом «Хребет» нисколечко нельзя считать провальным: просто его смотрят в основном уравновешенные, нешумливые люди. К тому же его, как и любой фильм Леонида Парфенова, будут еще долго пересматривать в сети и на DVD. «Длинный хвост» обеспечит «Хребту России» и книга – богатое издание очерков Алексея  Иванова, с большим количеством фотографий и внятной сверхзадачей. Эта сверхзадача есть и в сериале. Я скажу больше – она есть почти во всех книгах Алексея Иванова, в его нечастых выступлениях в прессе. Именно из-за нее Иванов поссорился с министерством культуры, пермскими властями и даже Маратом Гельманом.

Не буду подробно описывать историю войны писателя Алексея Иванова с чиновниками и современным искусством. Как в любой войне, там слишком много грязи, крови, оторванных конечностей и грохота артиллерийских залпов. Напомню только: Иванов, убежденный пермяк, патриот своего края и культуртрегер, в какой-то момент сделал важное открытие. Он вывел уникальный способ описания, даже нет – понимания России умом и измерения ее пусть не общим, но аршином. Еще важнее, чем это ноу-хау, то, что краевед открыл в себе редкий писательский дар. Настолько редкий, что лучшие его книги (лучшие и среди русскоязычных романов последних пятнадцати лет) – «Золото бунта» и «Сердце Пармы», - удалось осилить лишь немногим героям.

Широкая публика любит Иванова больше за книжку «Географ глобус пропил», а пермская дилогия, несмотря на сермяжность, – скорее удел эстетов. Им важен, конечно, язык Иванова – близкий русской классике (если можно считать классическими богослужебные книги), но обогащенный хтоническим словотворчеством, столь устрашающим, сколь и прекрасным. Эта речь самозародилась, как руда, в уральском подземелье, и вышла на поверхность, чтобы дать жизнь Уральской Матрице – тому самому великому открытию Алексея Иванова.

Об Уральской Матрице Иванов много пишет в книге «Хребет России» и меньше говорит в сериале, потому что там он вообще говорит меньше. Когда начинаешь смотреть телеверсию «Хребта», сначала задаешься вопросом, как в этот медвежий угол занесло модного журналиста Леонида Парфенова. Но очень скоро возникает еще более сильное желание узнать: что вообще происходит на экране!?

В самом деле: вот в правом верхнем углу телевизора – краевед и писатель Алексей Иванов в очках и кепке; в левом нижнем – щеголь Парфенов в каком-то неуместном макинтоше. И вокруг – тысячи километров рек и лесов, миллионы тонн горной породы и тьмы местных духов, с сомнением наблюдающих за съемочным процессом. Иванов заявляет: тут проходили жестокие схватки русских и татар за контроль над пушным промыслом. А Парфенов подхватывает: выходит, пушнина это «нефть XVI века»? – Выходит, что да. А казачьи отряды – это сибирские «бригады XVI века»? А дружина Ермака – это «штрафбат XVI века»? А сам Ермак это – «русский Колумб Урала»! – Выходит, что так – соглашается со всем писатель.

Тут оживляется спортивная блондинка, все это время маячившая где-то на втором плане. А я, - немножко невпопад говорит она, - сейчас слажу на ту горку и посмотрю, не осталось ли там чего от дружин Ермака. Девушку никто не останавливает. С ней вообще никто не разговаривает, как будто он в кадре находится сама по себе. Тем не менее, оператор старательно фиксирует ее восхождение на горку. Никаких следов Ермака там нет.

Тогда Иванов заводит про Уральскую Матрицу. И тут ты понимаешь, что не только блондинка, но и все остальные живут на экране совершенно отдельно. Иванов с Парфеновым редко смотрят друг на друга, диалог теплится еле-еле – в лучшем случае: «Так выходит, что казачий струг – это канонерка XVI века? – Выходит!». Каждый произносит свой текст, глядя куда-то поверх камеры. Становится немножко не по себе, как будто нам показывают комбинированные съемки.

И все-таки, в чем суть этой Уральской Матрицы? Иванов говорит: труд, материальное производство - основа уральской цивилизации. Это он, а не религия, не государство и не какой-то из институтов власти превращает руду в сталь, человеческие отбросы – в великих мастеров, а дикие чащи в Империю.

И вот представьте: в родном краю Уральской Матрицы появляется самый что ни на есть ее антипод – музей современного искусства. Если Матрица – это предельная материальность, вещность, то современное искусство – это чаще всего концепт, идея, как говорит Иванов – симулякр. Произошло замыкание, симулякры сцепились с чугунными болванками, а Иванов - с начальником и командиром всех симулякров Маратом Гельманом.

План Гельмана прозрачен – у него есть вполне нормальная амбиция сделать из провинциальной Перми некий новый центр культурной жизни. Он это и делает, как привык это делать в Москве. Но Иванов не принимает столичного и подарка и считает, что городская администрация, чем оплачивать очередные кривлянья арт-группы «Синие носы», лучше бы позаботилась, например, о местной деревянной скульптуре. Про писателя – кричат: «квасной патриот», он огрызается – «я квасной, а вы тогда – кислотные». И так до бесконечности.

И вот теперь становится понятно, почему в фильме «Хребет России» все живут в параллельных реальностях – просто Иванов находится в Матрице, а Парфенов в мире симулякров, поэтому их общение напоминает спиритический сеанс. А спортивная девушка, кроме того, что она продюсер фильма, нужна, чтобы зафиксировать физические усилия человека, преодоление препятствий, то есть фактически Уральскую Матрицу в действии. Понятно, почему анимированные литографии в заставках к сериалу все время трескаются и крошатся, будто сделанные из камня – Иванову опять не хватает материальности, увесистой плотности вещества бумаги, и она превращается в глыбу. Для Иванова в мире слишком много телевизора, слишком много современного арта, слишком мало настоящего мастерства. Он, как сказочный персонаж, плоть от плоти этих гор, страдает, глядя на то, как все настоящее испаряется, оцифровывается, виртуализируется.

Многие сейчас говорят о том, что хорошо бы уже оцифровать все на свете книги и документы и открыть к ним свободный доступ. А что делать с бумажными книгами? Раздирать на куски и списывать, как это уже сейчас делают в обычных библиотеках? Но согласитесь, чтобы взять и своими руками размочалить томик, например, Лескова – нужно обладать сердцем лагерного смотрителя.

Всемирная электронная библиотека – это наверное, очень хорошо для прогресса науки. Хотя, не факт, что неограниченный доступ к информации действительно поможет совершить какой-то рывок – человек все равно не в состоянии ее всю усвоить. К тому же, тут я согласен с Матрицей – мы пока не бесплотные ангелы и не можем жить в мире чистых идей. Нам порой нужны простые телесные ощущения, в том числе от прикосновений к книге или старой газете. Это не менее важно, чем еда, секс или получение знаний.

Или что же – выходит, что научный прогресс ведет нас к полному развоплощению? Выходит? Позвольте, тогда уж лучше Уральская Матрица. Пусть такая несовременная, пусть почвенническая. Но стать симулякром при жизни что-то совсем не хочется.

 
 
 
Лента новостей
0
Сначала новыеСначала старые
loader
Онлайн
Заголовок открываемого материала
Чтобы участвовать в дискуссии,
авторизуйтесь или зарегистрируйтесь
loader
Обсуждения
Заголовок открываемого материала