Стайки граждан и гражданок, занятых перекуром близ парикмахерских и иных бытовых учреждений - такая же примета весны, как и порхающие меж деревьями ласточки.
Гражданок на вскидку больше.
Забавно наблюдать, как у порога онкологической клиники кучкуются барышни в белых халатах и мило щебеча, о своем, о девичьем, размеренно вдыхают и выдыхают дым отечества.
Барышни с медицинским образованием уверены, что они бессмертны.
Но тут грянул, можно сказать, гром небесный: на днях информационные агентства известили мир о том, что в США от рака горла скончался 68-летний актер Алан Лэндерс, рекламное лицо сигарет Winston. Незадолго до этого «лицо» успело подать многомиллионный иск к самой компании.
Примечательно его обоснование. В заявлении истца не сказано: «В моей близкой смерти прошу винить производителя сигарет RJ Reynolds (марки Camel, Pall Mall, Winston и Salem)». В нем сказано, что «компания создала иллюзию стильности и привлекательности курения, несмотря на то, что ей был известен связанный с ним риск развития онкологических заболеваний и никотиновой зависимости».
В заявлении, правда, не сообщено, что непосредственное участие в создании «иллюзии» принимал он – Алан Лэндерс, который всем своим импозантным видом внушал миллионам молодых людей «привлекательность курения».
Менее всего я намерен вслед за покойным американским актером, за нашим Минздравом, и за чеховским лектором Нюхиным, предположившим, что, «если муху посадить в табакерку, то она издохнет от расстройства нервов», о чем-либо кого-либо предупреждать.
Я о другом; я о природе второй натуры, коя зовется привычкой. К тому же – вредной.
…Возможная и ожидаемая законодательная борьба с курением – битва с далеко неясным исходом. По крайней мере, в нашей стране.
Смею предположить, что если бы наши парламентарии ввели бы юридическую норму, обязывающую граждан выкуривать по пачке сигарет в день, и то было бы больше толку в их противодействии никотиновой напасти. Молодежь из свойственного ей от природы духа противоречия, возможно, бросила бы курить…
Если бы вредная привычка потребления табака была связана только с проблемой здоровья, то и проблем не было бы. Тогда бы и законов никаких не надо было бы принимать. Нигде же в мире не возведен в ранг закона запрет на потребление мухоморов. И никто, кстати, не пытается регламентировать их поедание путем ограничения мест, специально отведенных для этого.
Кто-то сказал, что разница между мышьяком и никотином лишь та, что первый действует сразу, а второй – убивает постепенно. И все это знают, а табачная индустрия продолжает процветать, из чего напрашивается вывод, что человечество подозрительно беспечно. И, можно сказать: самоубийственно беспечно. Сумасбродно беспечно! И т.д.
Самое парадоксальное заключается в том, что подрыв собственного здоровья происходит на фоне усиливающейся всеобщей борьбы за него. Одно другому, оказывается – не помеха. И, может быть, одно другому – даже в помощь.
Стало быть, скорее всего, корень никотиновой заразы то ли залегает глубже уровня нашего сознания, то ли – вообще выше нашего понимания и за его пределами.
…Конечно, все можно бы свалить на кино и на телевидение. Эти две вдохновенные технократические музы способны травить народонаселение методами, более действенными, чем, если бы они напрямую, без обиняков и экивоков просто выдавали на экран рекламу того же Winston.
Но в том и дело, что кино и ТВ способны, как правильно заметили адвокаты Алана Лэндерса, популяризировать сам процесс курения и делать его привлекательным и, более того, обаятельным.
Не станем далеко углубляться в историю кино; вспомним Давида Гоцмана из «Ликвидации» в исполнении артиста Владимира Машкова - как он лихо манипулировал папиросой во рту, сколько было в этом энергетики и решимости и силы. Пожалуй, не меньше, чем в бицепсах Арнольда Швацнегера.
Мое самое сильное детское впечатление – курящий Хамфри Богарт. Не помню, из какого фильма. Скорее всего, из «Касабланки». Потом уж я узнал, что актер и в жизни был заядлым курильщиком – только его любимым куревом был "Честерфилд". Оттуда его притягательная органика. Представить Богарта без дымящейся папиросы так же невозможно, как другого Богарта, Дирка из «Смерти в Венеции» – с папиросой или хотя бы с трубкой в зубах.
Мировое кино, надо признать, постаралось: образ курящего мужчины получился на редкость впечатляющим и запоминающимся. А главное: он вызывал почти всегда положительные эмоции. И в первую очередь, у детей и женщин. Папироса в зубах – такая же зримая примета самодостаточности мужчины, как кольт за поясом ковбоя.
Образ курящей женщины оказался куда более противоречивым.
Тут можно бы сослаться на русских классиков ХIХ века. У Тургенева в «Отцах и детях»: «Евдоксия свернула папироску своими побуревшими от табаку пальцами, провела по ней языком, пососала ее и закурила». Фи, бррр. Это мадам Кукшина – женщина глубоко неприятная во всех отношениях.
У Толстого в «Анне Карениной» светские дамы раскуривают пахитоски. Так назывались в ту пору сигареты. Профессиональная тусовщица княгиня Бетси Тверская не облизывает и не обсасывает пахитоску; она вкладывает ее серебряную ручку и после этого закуривает.
У светских дам того времени курение – не вызов, а примета принадлежности к определенному кругу праздных людей. Но для Толстого – знак искусственности женского образа, ущербности женской природы.
«Серебряный век» многое переменил: он романтизировал женщину с сигаретой. Великий Немой довершил и сделал наглядной эту «перемену блюд».
Амплуа женщины-вамп, непременным атрибутом которой, как правило, оказывается сигарета, вышло в ту пору на первый план в киношных мелодрамах.
Тут еще надо принять во внимание, что в немом кинематографе дым был особенно выигрышен в изобразительном отношении; он создавал иллюзию вещественности, осязаемости слегка подсвеченной тьмы. Так что героям и героиням в угоду операторам приходилось помногу раз лихорадочно закуривать, глубоко затягиваться и испускать дым колечками. В иных случаях – нежно закрученной спиралью.
Еще операторы обожали снимать паровозы, кутающиеся в клубы белого дыма, взорванные дома, над которыми повисают фонтаны черного дыма и т.д.
Это искусство. Но и в реальности ХХ века все изменилось. Горожане все больше стали жить в тесноте, в обиде, в страхе…
Стресс стал такой же обиходной болезнью, как и насморк. В качестве лекарства жизнь прописала папиросу, которая, худо-бедно, позволяла снимать нервное напряжение. Но очень быстро было утилизировано и другое ее свойство – поднимать жизненный тонус. И вот она уже в сотрудничестве с чашкой крепкого кофе способствует возгонке физического или интеллектуального напряжения. Удивительно ли, что для многих курение стало со временем второй натурой и даже такой же насущной потребностью, как еда.
А у него есть еще масса побочных функций. Или как принято говорить, в век Интернета, опций.
Одна из них – коммуникация. Ну, это известная и всем понятная опция завязывания знакомств, разговоров по душам… Для подростков – заявка на взрослость. Для молодых людей – сертификат зрелости. Для кого-то – аттестат самодостаточности. И т.д.
У барышень, по моим наблюдениям, особые отношения с «пахитоской». Она еще для них – самая верная подруга, которая оттягивает на себя горести непонимания, отчужденности… Это с одной стороны, а с другой… вдохновляет.
Лучше я процитирую фрагмент из манифеста курящей барышни, на который я наткнулся в ЖЖ.
«Я счастлива курением.
Я обожаю свою участь — все эти поиски зажигалки, вся эта суета в зарубежных аэропортах, нытье на долгих рейсах (если курящий бойфренд тоже сидит страдает без сигареты — это такааая романтика).
А покурить в пробке, разглядывая в чуть приоткрытое окошко мужчину за рулем соседнего джипа?
А на веранде, в теплую летнюю ночь, да с чаем с лимоном?
Я люблю курить — я коллекционирую свои воспоминания, ставя на них галочки сигаретами «SAVE». Чем больше сигарет, тем выше степень защиты воспоминаний — развеселые пьянки, рабочие переговоры, ссоры навсегда и встречи после долгих разлук. Я проживаю свою жизнь в сизой дымке сигарет с ментолом, аромате кофе из «Кофе-Бин», духов Clair de Musc и бензинового смога родного города.
Сигарета — мой поручень в бушующем мире».
***
Что же удивляться, что курение стало распространенной и устойчивой привычкой…
…У человечества много бичей. Никотин – один из них. Не самый зловредный, но, пожалуй, самый непреодолимый, поскольку овеян романтикой повседневного самопожертвования.
Правда, неизвестно во имя чего.
Мнение автора может не совпадать с позицией редакции
