Город Цхинвали сегодня – в руинах, но трактовка того, что произошло, уже обросла строительными лесами. Лесами сравнений, аналогий, ассоциаций, аллюзий, домыслов и измышлений. Можно представить, какой причудливый миф о грузино-осетинском конфликте нам откроется, когда его строительство будет завершено.
…Когда сразу после миролюбивого заверения Саакашвили, началась война, кто-то вспомнил вероломное нападение Гитлера на Польшу, а заодно и на Советы…
То, как грузинская операция успешно развивалась в первые часы, дало основание сравнить ее с «Бурей в пустыне», с Шестидневной войной Израиля…
То, как она забуксовала, и ситуация перевернулась, напомнило бегство Наполеона из Москвы…
Принуждение Грузии к миру, ассоциировалось с одной стороны с принуждением Советским Союзом Венгрии и Чехословакии к социализму, а с другой – с натовскими бомбардировками Белграда.
Кто-то при этом провел параллель с Бесланом.
Саакашвили, в свою очередь, провалив блицкриг, назвался Давидом, которому пришлось сразиться с Голиафом. (И совершенно ни к селу, ни к городу, поскольку Давид сокрушил Голиафа, а не наоборот).
Все это – элементы и приемы информационной войны, которая сначала предшествует, а затем сопутствует каждому сколько-нибудь серьезному боестолкновению, потом после того, как пушки замолкают, она становится своего необходимым постскриптумом к коллективному смертоубийству.
Журналисты, публицисты и пропагандисты еще долго не могут успокоиться, выясняя, кто был агрессором, кто был прав, и, самое главное, кто же победил?
Окончательная победа нередко остается не за теми, кто взял верх на полях сражений, а за теми, кто переиграл противника в медиа-пространстве.
***
Так вот, если «леса» метафор и художественных образов снять с южно-осетинской войны сегодня, то, что мы обнаружим?
Обнаружим следующее. На исходе дня 7-го августа господин Саакашвили делает успокаивающее заявление, что, мол, ни о каком силовом решении речи быть не может, а уже четверть первого 8-го августа отдает приказ начать операцию под кодовым названием «Цхинвал». Установки «Град» палят по городу, колонна танков покидает свои исходные позиции, спецназ зачищает улицы и дома Юго-Осетинской столицы и через пару часов, казалось, что дело сделано: конституционный порядок на бывшей территории восстановлен. В этот момент становится понятно, что ни о какой спонтанности атаки на Цхинвали не может быть и речи. Операция готовилась тщательно, расчетливо. Саакашвили на следующий день сообщил своему народу, народам всего мира и уцелевшим осетинам, что разрушенный город они восстановят в кратчайшие сроки.
От одного обещания он удержался: вернуть жизни погибшим детям, убитым на месте мирным гражданам и тем, кто оказался погребенным заживо под развалинами домов.
Когда же блицкриг обломился, концепция господина Саакашвили резко переменилась. Теперь оказалось, что не он напал, а на него напали. Что он – не агрессор, а жертва агрессии.
Россия в данном случае сделала то, что не могла не сделать – выдавила ограниченный контингент грузинской армии. Ну, а дальше начала работать логика войны, на тропу которой первой вступила не Российская Федерация.
Каждый военный эксперт объяснит: чтобы лишить агрессора на передовой линии фронта подпитки резервами и атакующей бронетехникой, необходимы авиаудары по его военным базам и взлетно-посадочным полосам аэродромов. Это азы военной науки.
Военное поражение Тбилиси очевидно. Исход политико-дипломатической войны еще неясен. А вот, результат информационного сражения складывается явно не в пользу России.
***
Значение информационных войн в конце ХХ и в начале ХХI не совсем такое же, каким оно было прежде. В пору Первой мировой бойни оно было крайне ограниченным. Главным образом по причине отсутствия подлинно массовых средств массовой коммуникации. Если не считать Молву и Слухи. Печатные СМИ ориентировались исключительно на внутреннего потребителя. Вражеским солдатам адресовались листовки. Кино как средство пропаганды еще не родилось. Оно станет относительно эффективным оружием (опять же в части внутреннего потребления) в пору Второй мировой войны. Более универсальным средством в этом отношении тогда окажется радио.
Революцией в приемах и в ведении информационных войн обернется появление и бурное развитие видео-телевизионных технологий. «Картинка» более доходчива, чем слово. Это мы поняли на примерах недавних локальных войн в Ираке, в Афганистане, в Чечне. Теперь наблюдаем на примере Цхинвали.
«Картинка» плачущего ребенка, окровавленной женщины, пылающего дома бьет прямой наводкой либо по Грузии, либо по России в зависимости от того, в какой контекст она поставлена.
С технологическим перевооружением СМИ происходит сращивание войн реальной и виртуальной. Особенно четко это проявляется в террористических акциях. Собственно публичный терроризм и стал возможным благодаря ТВ. Можно сказать, оно его в значительной степени и провоцирует. Без телекамер и видео ни Беслан, ни Норд-Ост, ни Нью-Йорк не получили бы того резонанса в общественном мнении, какой они имели.
В западном эфире не было атаки на ночной Цхинвал, не было «картинок» его разрушения, значит всего этого и в природе не было.
Удивительно ли, что мировая общественность не считает Саакашвили вероломным агрессором.
Зато была масса «картинок» в СNN снятого в разных ракурсах и с разных точек одного и того же разрушенного дома в Гори.
Удивительно ли что мировая общественность сочла РФ агрессором.
В чем собственно различие информационных войн, которые ведутроны Россия и Грузия. Последняя по понятным причинам сделала акцент на внешнем адресате. Ей при этом пришлось решать внутренне противоречивую задачу. С одной стороны Саакашвили хотелось выглядеть сильным, отважным рыцарем без страха и упрека. С другой – ему приходилось бить на жалость телезрителей Европы и США. Делал он это не без пафоса: «Грузия сегодня, -- сказал Саакашвили, -- граница, по которой проходит между добром и злом, цивилизацией и нецивилизованностью, и сейчас весь мир видит, что Давид борется с Голиафом и здесь Грузия победит». Далее он сказал, что «первую кровь» этой отчаянной борьбе пролили грузины, из чего следовало, что теперь очередь за другими народами Западного мира.
Из грузинского президента плохой получился политик и генералиссимус, но пропагандист и ньюсмейкер он – отменный.
Россия в информационном отношении (я имею в в виду государственные СМИ) «работает» в основном на внутреннюю аудиторию и почти игнорирует тот факт, что она сегодня живет и развивается в глобальном медиа-пространстве. Отсюда и понимание информационной войны, как чего-то второстепенного, малосущественного, подсобного.
Но это не так. На дворе не ХIХ век.
…Как с опозданием наша армия отразила атаку Саакашвили, так припозднились мы с достойным ответом на информационном фронте, где сейчас активно и успешно противостоит грузинскому президенту российский министр иностранных дел господин Лавров.
Мнение автора может не совпадать с позицией редакции
