Сколько живу, столько удивляюсь.
Ну почему так не любят наши парламентарии свой электорат? Нет, раз в четыре года перед очередными выборами очень любят, заискивают перед ним, обещают всяческие блага, гарантируют сделать все возможное и невозможное, чтобы людям жилось лучше и веселее. А как только окажутся на Охотном ряду, так сразу забывают о своих обещаниях, как тот жених, которому только и надо было добиться небольшой, но очень важной уступки, а под венец вести девушку он как-то не решается. Мол, не созрел еще. Или просто не верит, что с этой подружкой в качестве жены ему будет всегда хорошо.
Вот и наши избранники, пусть не обижаются, но, на мой взгляд, после воцарения в своих креслах становятся очень-очень недоверчивыми к своим избирателям. А как иначе можно расценить принятую уже в двух чтениях поправку в закон «О воинской обязанности и военной службе», которая предписывает призывнику, человеку, которому исполнилось 18 лет, но не стукнуло еще 28, если он собрался с родителями или сам отправиться на две с небольшим недельки в отпуск, явиться в военкомат и доложить, где будет находиться, сколько и почему. По возвращению опять же доложиться, что жив и здоров, готов, что называется, к труду и обороне, а так же к дальней дороге...
Для чего это делается?
Вроде не война, не объявлено всеобщей мобилизации и под ружье не ставят, в частности, офицеров запаса. Парень не совершил никаких преступлений, не является условно-досрочно освобожденным зеком, чтобы регулярно ходить отмечаться в милицию, что не сбежал. Да и не раб он на галере, где прикован к лавке и веслу и может отходить от них только на длину своей цепи? Из-за чего к нему такое отношение? Почему головы парламентариев никак не посетит простая и очевидная для нормальных людей мысль, что таким, закрепленным в законе, унизительным недоверием к юноше, привязкой его к военкомату на ближайшие три месяца они оскорбляют его человеческое достоинство, и призыв в армию, служба там становится актом государственного насилия и принуждения, а не почетным долгом, как записано в Конституции?
В Министерстве обороны, в Главном организационно-мобилизационном управлении Генерального штаба, которое ведает призывом и без согласия, а, может, и инициативы которого, эта поправка не попала бы в Думу, отрицают какой-либо оттенок унижения призывника регулярным посещением его военкомата, Говорят, что это сделано с целью борьбы с уклонистами. Мол, число «бегающих от призыва» все еще велико, несмотря на сокращение срока службы с двух лет до одного года. Хотя и не так велико, как было в 1999 году. Тогда в бегах находилось более 44 тысяч человек, каждый третий из тех, кого осенью и весной ставят в боевой строй. Прошлой осенью, в 2007 году, число уклонистов резко уменьшилось - их сегодня не больше десяти тысяч. Правда, сетуют генералы, правоохранительные органы к ним все еще остаются слишком либеральными. Уголовные дела открыты только по 163 фактам уклонения от службы, а до суда дошли лишь 127. Вот и приходится применять те или иные меры, чтобы выполнить план призыва. Сообщать в милицию о тех, кто не является по повестке, мириться с облавами (А что делать, - вздыхают военачальник - В.Л.), да и вводить кое-какие дополнительные поправки в воинские законы...
На очевидный вопрос: уклонистов - всего десять тысяч, а «самоприводом в военкомат» вынуждены будут заниматься более ста тридцати ни в чем неповинных юношей, внятного и логичного ответа нет. Только объяснение, что это не слишком большой труд явиться в военкомат, от парня, мол, не убудет.
Думский Комитет по обороне вообще прислал пояснение, где рассказал, что новые поправки якобы устраняют технические погрешности, которые затесались в старые законы, и что, хотя человек должен сообщить о своем отъезде лично, форма такого сообщения не установлена. Мол, можно прийти в военкомат, можно послать туда письмо по почте, а можно и позвонить. К тому же, военком не вправе запретить человеку выезд на пределы города, если у того появилась такая необходимость.
Не ясно, чего тут больше - лукавства или полной оторванности от реальной жизни? Не трудно представить, как приходит парень в военкомат и сообщает начальнику отдела, ведающему призывом, что на майские праздники его родители купили путевки в Египет и их две недели с небольшим в Москве не будет. Как вы думаете, что он услышит в ответ?
-Рад за тебя, парень, отдохни, как следует, искупайся, позагорай. Твоя команда отправляется в часть только в середине июня, так что до этого времени ты свободен, как ветер. Делай, что хочешь. Единственная просьба, не перестарайся, чтобы поехал на службу здоровым...
Думаете, примерно такое напутствие он услышит? Я, исходя из собственного армейского опыта, думаю, что текст будет несколько иной:
-Знаешь, я тебе не могу запретить выезд в Египет. Но завтра уходит эшелон на Дальний Восток, так что будь любезен прибыть на Угрешский сборный пункт ровно в 10.00. В противном случае ты будешь считаться уклонистом со всеми вытекающими отсюда уголовными последствиями. А в погранслужбу мы соответствующий сигнал сделаем...
-А как же путевки, родители?
-Придется сдать. Отслужишь год и, пожалуйста, езжай, куда захочешь. Правда, после той части, где тебе предстоит провести этот год, за границу можно будет выехать только лет через десять...
Наверное, я очень большой скептик. Но больше, чем уверен, что такие же опасения, как и я, будут разделять знакомые с реальной жизнью десятки тысяч молодых людей и их родителей. Спасибо Думе за эти поправки они вряд ли скажут.
Есть еще одна стороны подобного законотворчества. Почему-то оно всегда направлено на облегчение работы чиновников, а не отнюдь не рядовых граждан. Между тем, судя по высказыванию генералов Главного организационно-мобилизационного управления Генерального штаба, все наши военкоматы давно компьютеризированы. На каждого призывника и офицера запаса там есть свое досье. В этом я, кстати, убедился сам. Как-то пришел по делам в Московский городской военный комиссариат и, воспользовавшись оказией, поинтересовался, по какой тарифной сетке уволен в запас, какая пенсия мне полагается, - изменений за те тринадцать лет, как я снял погоны прошло много, а побывать в родном районном военкомате мне все недосуг, да и очереди там из стариков такие, что не достоишься... Через пять минут я все о себе знал, где родился-крестился, каким военкоматом призывался, где и на каких должностях служил и прочее, прочее...
Заодно узнал, что на пенсионном обеспечении в Москве стоит 108790 ветеранов армии и флота, среди них семь маршалов, 52 генерала армии, 327 генерал-полковников, 4200 генерал-лейтенантов и генерал-майоров, почти 50 тысяч полковников, а годовой оборот пенсий и пособий этой категории пенсионеров составляет 15 млрд. рублей.... Цифры эти никакого отношения к данному тексту не имеют, но, может, они кому-то пригодятся. А привел я их для того, чтобы показать - в военкоматах о своем контингенте все, что необходимо, знают.
Как и том, куда и сколько призывников будет направлено нынешней весной, потом осенью. В какие части, в какие военные округа и флота. Когда и какие формируются команды, день и час их отправки самолетами, поездами, автобусами. Кстати, абсолютное большинство москвичей, до 70 процентов остаются служить в близлежащих областях. Зачем являться в военкомат и заявлять о своем временном отсутствии, если военком и его сотрудники способны элементарно предупредить молодого человека уже на призывной комиссии, когда ему нужно прибыть с вещами или без оных на Угрешку. И если кто-то попытается убежать, один из пятнадцати, то на него есть, как говорили в прошлом, воздействие «неумолимой силы советского закона».
А искусственно придуманные меры, вроде «самоприводов в военкомат», никакой реальной помощи никому не окажут. Это такие же мертворожденные законы, как запрет пить пиво на улицах и в метро (кто видел, чтобы милиция кого-либо за это оштрафовала?-В.Л.), или об уведомлении по почте миграционной службы о приезде в город гастарбайтеров, или о запрете курения за рулем и разговоров по мобильному телефону... Шума много, - толка нет.
И это все вместо реальной заботы о том, чтобы сделать службу в армии и на флоте действительно привлекательной для молодого человека. Чтобы он отправлялся в войска не, как на плаху, а для реального изучения военного дела, где к нему будут относиться не, как «салабону» и неудачнику, а как к неповторимой личности, достойному гражданину своей великой страны. Ее защитнику.
Но это сегодня и руководство вооруженных сил и наши парламентарии, видимо, сделать не в состоянии. Потому и рождаются меры принуждения вместо распространения и утверждения среди людей принципов взаимного уважения.
Увы, этот период нашей истории кому-то, надеюсь, повезет пережить.
Автор - заместитель ответственного редактора «Независимого военного обозрения»
Мнение автора может не совпадать с позицией редакции
