Остроумный Троцкий однажды заметил, что неприятности приходят тогда, когда в политике, как в грамматике, начинают путать настоящее и будущее время. Стоит поверить, поскольку Лев Давидович и сам не раз, запыхавшись, бежал впереди паровоза.
Идея выстроить образцовый европейский дом не нова. Среди первых «проектантов» общеевропейского дома значится даже наш царь Александр I. Колумбом в этой области он, правда, не был. Некое общее для Европы здание пытался возвести даже его главный соперник Наполеон. Корсиканец мечтал встать во главе объединенной Европы, созданной на конфедеративной основе, где бы вся жизнь, невзирая на национальные особенности и традиции народов, строилась исключительно на основе наполеоновского кодекса.
Задумывались о едином будущем Европы и раньше. Часто упоминают в связи с этим, например, трактат Уильяма Пенна «Опыт о настоящем и будущем мира в Европе путем создания европейского Конгресса, Парламента или Палаты государств», изданный еще в 1693 году. О том же писал французский аббат Сен-Пьер, предлагавший заключить международный договор для организации европейской конфедерации держав во главе с Постоянным советом. Затем в 1782 году эти же идеи развивал в своей работе «Суждение о вечном мире» Руссо. Но всем этим занимались теоретики. Из упомянутых выше имен к практикам можно отнести разве что известного квакера англичанина Пенна, основателя американского штата Пенсильвания (в 1681 году в уплату долгов он получил от Карла II частную колонию). Однако квакер все-таки не имел дела с большой европейской политикой, а лишь улаживал конфликты между переселенцами из Старого Света и американскими индейцами.
Мысль о европейском доме, где все бы решалось «по-честному», не оставляла глубоко верующего Александра. После победы над Наполеоном и Венского конгресса, где удалось решить суетные проблемы передела собственности, пришло, наконец, по мнению царя, время заняться самым важным - начать строить в Европе «что-то похожее на вечный мир». Большинство политиков, представлявших в ту пору великие державы, чаще рассуждали, однако, о «политическом равновесии сил», а это предусматривало необходимость жертвовать ради равновесия на шахматной доске некоторыми пешками, то есть интересами малых государств. Православный царь расставлял акценты иначе, добавляя в этот старый рецепт такую острую специю, как мораль. Других европейских «кулинаров» это тогда очень раздражало.
Моральная заслуга царя заключалась еще и в том, что Россия в тот момент менее других была заинтересована в создании общеевропейского механизма, гарантирующего континенту стабильность, поскольку именно она реально контролировала ситуацию, обладая наиболее боеспособной армией.
Любопытно, что царя-моралиста страстно поддержал известный утопист Сен-Симон, точно так же уповая на то, что именно христианство, основанное на братстве людей, поможет, наконец, гармонично решать проблемы. И царь, и граф-социалист ошиблись. Причиной неудачи оказалась непреодолимая на тот момент преграда – неравномерность внутриполитического развития европейских стран. Министр иностранных дел Англии получал, например, следующие ориентировки: «Дайте понять русским, что у нас – парламент и публика, перед которыми мы ответственны». Лондон точно указывал на главное тогдашнее препятствие процессу объединения Европы: самодержец в лучшем случае был ответствен перед собственной совестью, английское правительство - перед парламентом и народом. Иначе говоря, в своем желании облагодетельствовать Европу Александр сильно забежал вперед.
Нынешняя попытка объединить Европу не менее трудна, хотя формально былое препятствие устранено – парламенты есть у всех членов ЕС. Хуже с реальной экономикой, реальной демократией и психологией. Все шло неплохо лишь в рамках старой Европы, т.е. до того момента, когда евробюрократы позволили себе непозволительное – так же забежали вперед, проглотив от жадности сырой полуфабрикат – бывшие страны Восточного блока и осколки СССР. Со всеми их вирусами, палочками и грибками. В Прибалтике – неуважение к нацменьшинствам и пристрастие к фашизму, в Польше – извечный национальный гонор. Едва вступив в ЕС, польский шляхтич тут же изъявил желание стать его лидером и т.д. Но главное – везде осталось взращенное социализмом иждивенчество. Не стоит забывать, что советская империя была особого типа, где Центр не столько питался за счет колоний, сколько вбухивал в эти колонии свои собственные силы и средства.
Теперь новички ЕС готовы задушить в объятьях богатые страны союза. К тому же все они, вроде какой-нибудь Литвы, бывшей до того, как там появились русские, задворками мира, имеют в современной Европе точно такой же голос, как старые, заслуженные европейские лидеры. А это раздражает даже политкорректных.
То, что первыми в ряду протестантов оказались Франция (с референдумом) и Англия (с бюджетом), естественно. Именно эти народы всегда пеклись о своих интересах на континенте больше других. Напомню хотя бы о традиционной французской независимости - голлизме, которая и сегодня тревожит многих, особенно за океаном. Или об островной психологии англичан, которая никуда не делась и в XXI веке. Для Лондона Ла-Манш – больше, чем география. Сидя у себя дома за проливом, англичанин всегда вступал в серьезную игру на континенте лишь тогда, когда это было ему выгодно. Брать на себя обременительную в политическом или финансовом плане ответственность англичане никогда не хотели. К тому же есть и пример под боком: Западная Германия до сих пор не может переварить проглоченную ею Восточную Германию. А уж так все казалось просто: 1 немец + 1 немец = 2.
Если бы я был французом, то понял бы француза, не пожелавшего плясать под дудку неизвестного ему евробюрократа из обкуренной Голландии. Если бы я был англичанином, то понял бы англичанина, которому не хочется сажать на шею новых иждивенцев. В конце концов, те и так уже в блистательном мире «равных возможностей».
Короче, Евросоюз дурно выучил правила политической грамматики (и гигиены), а потому теперь, задохнувшись, как Троцкий с его мировой революцией, пребывает в обмороке. Через какое-то время он, конечно, встанет и пойдет дальше, но его еще долго будет мотать из стороны в сторону.
Как показал недавний саммит в Вашингтоне, евробюрократы сиротами не останутся: сам Буш покровительственно похлопал их по плечу. Вопрос в том, насколько это поможет Европе, мечтавшей о самостоятельности.
Не говоря уже о том, что «и Цезарь не выше грамматиков». И Белому дому бывает тяжко, когда их президент путает то имена, то времена.
Выходит, полезнее было сходить в ближайшую библиотеку.
Мнение автора может не совпадать с позицией редакции
