Дмитрий Бабич, политический обозреватель РИА Новости.
История с появлением таблички на русском языке, поминающей о "восьми тысячах красноармейцев, жестоко замученных в польских "лагерях смерти" в 1919-1921 гг.", вызвала в Польше настоящий взрыв следственной активности. Все СМИ наперегонки бросились выяснять, кто установил нелегальный мини-монумент.
Явно любительская работа: табличка была приклеена к стеле, установленной в честь 90-летия независимости Польши возле местечка Стржалково, клеем – и была рассмотрена вечно бдительными сторонниками партии Ярослава Качинского как черная метка от Кремля.
Хотя уже безграмотный стиль надписи на доске явно указывал на невозможность причастности к этой акции ни российской дипломатии, ни тем более Кремля. Даже выражение "лагеря смерти" неуловимые мстители за красноармейцев почему-то заключили в кавычки, словно сомневаясь в собственной страшной догадке. "Нам нужно поскорее забыть об этом эпизоде, – посоветовал полякам и россиянам бывший посол Польши в России Станислав Чосек. – Дураков, которые делают такие вещи, хватает по обе стороны границы".
Экс-посол имеет в виду инициативу нескольких сторонников партии Качинских, которые, вопреки воле большинства родственников жертв катастрофы польского президентского лайнера в Смоленске, самовольно разместили рядом с местом катастрофы собственную табличку.
Смоленские местные власти посчитали себя вправе эту табличку снять. Их правоту признали даже такие польские СМИ, как "Газета выборча". Дело в том, что на польской табличке был текст о "геноциде" в отношении польского народа, которым якобы был расстрел НКВД польских офицеров в катынском лесу в 1940 году, хотя это преступление не признал геноцидом даже польский сейм, устроивший специальную дискуссию по этому вопросу.
Разница в том, что снятие польской провокационной таблички в Смоленске вызвало настоящую бурю в Польше – многие СМИ даже призывали польского президента Коморовского отменить визит в Смоленск, где должна была состояться встреча главы польского государства с его российским коллегой Дмитрием Медведевым. В России же вся эта история прошла почти незамеченной. И слава Богу.
Единственное позитивное последствие истории с доской – это то, что средний поляк узнал о существовании советских военнопленных советско-польской войны 1920-1921 гг., тысячи из которых так и не вернулись домой. Сегодняшние польские историки и журналисты открещиваются от этой темы с таким же жаром, с каким российские псевдопатриоты открещиваются от участия НКВД в гибели польских военнопленных в Катыни. При этом сегодняшние польские публицисты указывают на то, что гибель советских военнопленных не была преднамеренным и спланированным расстрелом, каковым была казнь более двадцати тысяч поляков в Катыни и других местах на советской территории.
Проблема, однако, в том, что точного числа советских военнопленных, погибших в Польше в 1920-1921 гг., никто не знает. Даже польско-российская комиссия историков, занимающаяся среди прочих тем и этой историей, не пришла к единому мнению. Российская сторона называет 18 тысяч человек, а польская настаивает на 16 тысячах.
Если же взять всех пропавших без вести, дезертировавших, перешедших на сторону поляков и не доехавших почему-то до линии фронта, то число возрастает до нескольких десятков тысяч человек. Достаточно сказать, что среди дезертиров был и знаменитый в будущем писатель Александр Грин, поляк по происхождению (настоящая фамилия – Гриневский), будущий автор знаменитой феерии "Алые паруса".
Мобилизованные насильно русские и украинские красноармейцы воевать против Польши не хотели. Тем не менее, война была очень жестокой. Она началась как конфликт за передел границ после первой мировой войны (польский вождь Пилсудский подумывал в 1919 году о восстановлении Польши в границах до 1792 года, с изрядными кусками сегодняшних Украины, Белоруссии и Литвы). Но вскоре по велению и желанию Ленина и Троцкого она переросла в войну идеологическую. "По трупу буржуазной Польши" они хотели принести революцию в страну своей мечты – Германию. Не удалось. Но неудача эта стоила десятков тысяч жизней и россиянам, и полякам. И те, и другие оказались жертвами этой войны, ныне упрощенно представляемой в Польше, как "отпор Европы большевистскому варварству".
Реальная история, как всегда в польско-российских отношениях, сложнее и грустнее. И если скандал с табличкой хоть немного раздвинет российско-польский исторический кругозор, то она станет тем самым "злом, что порождает благо", о котором некогда писали поэты-романтики.
Мнение автора может не совпадать с позицией редакции
