Елена Супонина, политический обозреватель, востоковед, кандидат философских наук – для РИА Новости.
В четверг делегаты от молодежи, протестующей на площади Тахрир, могут вступить в переговоры с властями. Молодые активисты вчера смогли преодолеть разногласия и создали инициативную группу, куда вошел один из главных организаторов протестов, менеджер американской Интернет-компании "Гугл" (Google) египтянин Ваиль Ганим. На днях он был освобожден из каирской тюрьмы, куда его забрали в первые дни беспорядков.
До конца февраля только что созданная в Египте комиссия должна предложить серьезные поправки к конституции. Во вторник был также создан комитет по надзору над ходом реформ. Следить за этими процессами будет вице-президент, влиятельный политик и опытный руководитель спецслужб Омар Сулейман. Он выдвинул лишь одно условие для переговоров с молодежью: они должны отказаться от требования немедленной отставки президента Хосни Мубарака. По словам вице-президента, отстаивание этого пункта и продолжение митингов грозят "ввергнуть страну в хаос".
Многое зависит от лидера
Хотя демонстрации в Каире сегодня и завтра продолжатся, они становятся менее бурными. За две недели выступлений погибло около 300 человек, тысячи ранены. Но это далеко не единственный итог египетских событий (а итоги уже можно подводить), и не единственный их урок.
Есть, например, такой: социальные волнения могут привести к революционной ситуации, но не всегда заканчиваются революцией. Рассуждая о происходящем в Тунисе и Египте, многие будто забыли о роли личности в истории.
Между тем сильный характер египетского президента Хосни Мубарака и верность его окружения сыграли большую роль в том, что события в Египте пока не привели к смене режима, а передача власти в другие руки будет происходить постепенно.
Казалось, между Хосни Мубараком и Зейн аль-Абидином бен Али было много общего. Оба вышли из небогатых провинциальных семей и добрались до вершин власти, которую удерживали в руках на протяжении десятков лет. Оба получили военное образование, один в авиации, другой – в артиллерии, достигли высших чинов в армии.
Оба признавали ведущую роль США в регионе и боролись против исламистов. Оба принадлежат к поколению людей, становление личности которых пришлось на период национально-освободительного и – как в Египте - антимонархического движения. Уход со сцены тогдашних правителей дал шанс этим молодым людям продвинуться вверх по карьерной лестнице. Сегодня Хосни Мубараку 82 года, а Зейн аль-Абидину бен Али – 74. За время их правления в обеих странах были длительные периоды стабильности. Однако в последние годы эти лидеры вместе с приближенными бизнесменами и чиновниками стали помехой для других социальных групп населения.
И все-таки Хосни Мубарак оказался решительнее, чем его тунисский коллега, и не поддался эмоциям. Он и его помощники понимают, что 80-миллионный Египет с его более глубокими противоречиями будет гораздо труднее удержать от кровавой междоусобицы, чем 10-миллионный, более европеизированный Тунис.
Зейн аль-Абидин бен Али бежал из страны 14 января еще и потому, что столкнулся с предательством своих чиновников и генералов. Некоторые из них рассчитывали на волне недовольства прийти к власти, но просчитались, в одночасье утратили свое влияние, а вместе с ним привилегии и богатства.
Министерство внутренних дел Туниса на днях приостановило деятельность правящей партии "Демократическое конституционное объединение". Банковские счета многих функционеров и бизнесменов были заморожены. Членами этой партии являются до двух миллионов человек. В Египте же ведущая "Национально-демократическая партия" продолжает свою деятельность, хотя на съезде в минувшие выходные произошла смена ее руководства. С важных постов ушел, в том числе, сын президента 47-летний Гамаль Мубарак, которого прочили в преемники отца.
Не все революционеры
Торговцы сувенирами в магазинчиках на каирской площади Тахрир, владельцы ресторанов, гиды и другой задействованный в туристическом бизнесе персонал хотят не революций, а сытой жизни. По данным саудовского подразделения французского инвестиционного банка "Креди Агриколь" ("Credit Agricole"), египетская экономика за период с 25 января (день начала беспорядков) потеряла более 3 миллиардов долларов. Это опасно в стране, где 40% населения живет на два доллара в день, как свидетельствуют доклады Всемирного банка.
Египетская элита сейчас стремится не допустить такого же быстрого передела собственности, как в Тунисе. Средний класс тоже с неудовольствием подсчитывает убытки и обеспокоен разгулом преступности.
В Тунисе государство за почти месяц беспорядков потеряло от пяти до десяти миллиардов долларов. Об этом заявил в интервью "Файнэншл Таймс" тунисский премьер Мухаммад Ганнуши.
В чем ошиблись
В египетских и тунисских событиях есть несколько общих тенденций, характерных и для других современных государств, в том числе на пространстве бывшего Советского Союза.
Как заметил в своих комментариях по этому поводу российский академик Евгений Примаков, "мы справедливо концентрировались в своих оценках на набиравшем силу радикальном исламизме и как-то оставили в стороне возможность традиционных социальных взрывов".
Власти обоих государств уделили недостаточно внимания проблемам коррупции, сильного расслоения общества и недовольства населения своей жизнью.
Хосни Мубарак хорошо понимал опасность, но уже не справлялся с этими вызовами. Несколько лет назад он говорил в пространном интервью автору этих строк: "Руководить страной – процесс нелегкий. Это сложное дело. Прирост населения Египта ежегодно – 1 млн 300 тысяч человек, а доходы растут далеко не такими темпами. Все непросто".
Такое происходило не только в Египте. Например, отработанная в регионе в начале 2000-х годов схема передачи от отца к сыну (как в Сирии или Азербайджане) перестала работать. Кардинальные изменения, происходящие повсеместно на фоне мирового экономического кризиса, заставят пересмотреть и некоторые другие формы управляемой демократии. То, что ранее казалось приемлемым, стремительно устаревает в эпоху Интернета и социальных сетей, через которые изливают свое недовольство те, кто не допущен к богатствам и власти.
Мнение автора может не совпадать с позицией редакции
