Анатолий Королев, писатель, член русского Пен-клуба - для РИА Новости.
Андрей Белый, возможно, самая экзотическая фигура в русской литературе прошлого века, и дата культурного календаря – 130 лет со дня его рождения (26 октября) - хороший повод еще раз оглянуться на удивительную фигуру символиста, философа, поэта, прозаика, эстета и великого эгоиста.
По легенде первое слово, каковое произнес младенец, было «Бог».
Отец вынес отпрыска на балкончик второго этажа в доме на Арбате (здесь сейчас музей-квартира писателя), стояла ночь, блистали звезды, и вот тут закутанное дитя, увидев звездное небо, и буркнуло: Бог.
С этой минуты жизнь столичной семьи приобрела взвинченный тонус, ведь одно дело выращивать обычного мальчика, совсем другое дело – пестовать гения.
Кстати, мальчика звали вообще-то Борис. Его отец Николай Бугаев был выдающимся математиком, основателем московской математической школы, мать была музицирующей дилетанткой. Два этих влияния – высочайший профессионализм и уникальный дилетантизм - превратили Бориса Бугаева, взявшего громкий псевдоним Андрей Белый, в ананас русской культуры.
Рассказать в двух словах, чем же он занимался всю жизнь, практически невозможно. Так, однажды справедливо решив, что музыка является вершиной творчества у людей, Белый задался фантастической целью писать прозу и стихи по законам музыкального сочинения, то есть без сюжета, без психологизма, отдав приоритет ритму и лейтмотивам. Только исключительная одаренность дерзкого неофита позволила Белому действительно отчасти решить эту головоломку. В своих упражнениях он предвосхитил великого Джойса и создал прозу потока сознания на двадцать лет раньше законодателя литературной моды.
Или еще один пример причудливых завитков судьбы. Решив разоблачить увлечение Антихристом, которое пережила часть русской элиты на грани веков, Андрей Белый параллельно с философом Сергеем Соловьевым пишет свою мистерию о Враге Христа и по-своему предвосхищает многие идеи единственного значительного философа в русской науке.
Обладая мозгом математика, Белый делает все, чтобы превратить мощный интеллект в поводыря собственных грез, детских капризов и поэтической зауми. Исключительно волевым решением Белый бросается сочинять стихи и быстро становится одной из самых заметных фигур в символизме. Он пишет сборник стихов «Золото в лазури» (1904), создает уникальный цикл симфоний в поэзии («Северная героическая»; «Драматическая»; «Кубок метелей»), аналогов которым не было ни тогда, нет и сегодня.
В 1903-1904 году, когда крестьянская монархическая Россия уже подрагивала от поступи социальных землетрясений, Белый с единомышленниками создает эстетский кружок «аргонавтов», где царит культ Вечной женственности, и где в мистическом тумане единства друзья поклялись отрешенно плыть на мифическом корабле «Арго» в заоблачную Колхиду, за золотым руном оккультных истин.
Удивительно, на фоне каких опиумных утопий рождалась будущая стальная машина коммунистического террора.
Обладая невероятной харизмой, похожий и на святого, и на чудика, и на юродивого одновременно, невероятно плодовитый трудоголик Андрей Белый очень быстро становится весьма модной фигурой Москвы и невольно бросает вызов самой модной фигуре тогдашнего времени - петербуржцу Блоку.
Их знакомство в 1904 году отдавало патетикой, ведь встретились два вождя тогдашней культуры. Белый был моложе, но держался на равных и по иронии судьбы увлекся женой Блока, довольно бесцветной Любочкой Менделеевой, дочерью великого Менделеева. Воспев жену как богиню любви в легендарных стихах о Прекрасной Даме, Блок давно потерял интерес к супруге и жил с другими поклонницами своего гения. Пылкий молодой человек полюбил жену Блока первым зрелым чувством, покинутая женщина ответила взаимной страстью, и они стали любовниками.
По тогдашней моде в богемных кругах связь афишировалась, и Блок был принужден реагировать на измену сразу двух близких людей – жены и друга… последовали вызовы на дуэль, но до поединка соперники ни разу не дошли. Спустя два года Любовь Менделеева вернулась к супругу, который простил измену, удовлетворившись написанием драмы о любовном треугольнике «Балаганчик», а Андрей Белый с новой пассией, Асей Тургеневой, пускается в долгие странствия по Европе, где в 1912 году, наконец, встречает самую важную фигуру в своей жизни. Речь о теософе Штейнере.
Рудольф Штейнер сумел поразить воображение Андрея Белого.
Белый зачарованно прослушал и законспектировал 400 лекций нового кумира! Штейнер исповедовал отказ от рациональности и веру в сверхчувственный опыт познания высших истин через медитацию, гимнастику духа, оккультную практику растворения интеллекта в безличном.
Это было как раз то, чего интуитивно искал Андрей Белый, который тяготился математическим даром регистратора, доставшимся от отца. В общине Штейнера, в Дорнахе, Белый и Ася стали верными адептами нового знания и приняли истовое участие в строительстве «Гетеанума», грандиозного центра по изучению тайных сил космоса через раскрытие высших способностей человека.
Но гений не может быть слугой гения, и постепенно Андрей Белый набрался сил, для того чтобы самому стать новым Штейнером. Только в России. Но решение стать пророком реализовалось крайне причудливым образом – Белый за границей пишет огромный роман-послание «Петербург» (1913), в котором изощренно шифрует свой взгляд на будущее страны, которая, на его взгляд, разорвана двумя лживыми культами, культом геометрии Запада от Петра Первого, и культом Востока, атаками азиатчины, покушениями духов пустыни, которые через террор агитаторов пытаются столкнуть империю в бездну. В романе досталось всем - и чиновникам, и сенаторам, и Петру Великому, и бомбистам, и анархистам, которых автор описал с предельным сарказмом нового Гоголя.
С дерзостью безумца Белый вышел на утлом Арго в воды Невы, чтобы отменить революцию и помешать крейсеру «Аврора».
Заметим от себя, что «Петербург» - роман гениальный, но оценить его могут, пожалуй, сами только писатели. Такова участь шедевров, написанных Прустом, Музилем, Гессе и другими романистами, которых надо читать так, как читают партитуру симфоний знатоки, что восседают в партере столичной консерватории, слушая одним ухом оркестр и шлифуя глазом нотные знаки.
Написав роман, Белый тут же принялся его переписывать и так искалечил переделками и сокращениями, что литературоведы до сих пор негласно игнорируют бурную правку автора и издают классический первый вариант.
Публикация «Петербурга» не стала сенсацией, страна давно жила в другом измерении, глубоко зашифрованные и экзальтированные угрозы автора мало кто понял.
Между тем, когда грянула Февральская революция 1917 года, Белый кричал «ура», а когда пришел октябрьский переворот, от тоже был горячо «за», потому что мало что понял в тогдашней борьбе материй. Для него перемены означали лишь зори прекрасного. К тому времени он окончательно стал небожителем и вошел в жизнь советской республики в плаще звездочета.
Пытаясь приспособить революцию к своему образу мыслей, Белый стал лектором и педагогом, а пользуясь известностью, сумел выехать за границу в 1921 году. Там он колеблется - жить в Европе или вернуться, но возвращается и, став затворником, пишет один за другим тома воспоминаний, трактаты о символизме и ритмах.
И хотя Андрей Белый сторонился политики, что с того! уже сам псевдоним его - «белый» - после кровавой гражданской войны был абсолютно неприемлемым и вызывающим.
Только ранняя смерть в 1934 году спасла его от ареста; в классовом царстве картошки ананасам и прочим фруктам нет места.
Мнение автора может не совпадать с позицией редакции
