Рейтинг@Mail.ru
Крым - территория согласия - РИА Новости, 26.05.2021
Регистрация пройдена успешно!
Пожалуйста, перейдите по ссылке из письма, отправленного на

Крым - территория согласия

Читать ria.ru в
Российско-украинские отношения переживают сейчас фазу подъема. За весь период после распада Советского Союза наши страны не были так близки в понимании общих проблем, связывающих их. Рубежным событием стали соглашения, позволившие России пролонгировать пребывание Черноморского флота в Севастополе.

Сергей Маркедонов, заместитель директора Института политического и военного анализа,  для РИА Новости.

Российско-украинские отношения переживают сейчас фазу подъема. Пожалуй, за весь период после распада Советского Союза наши страны не были так близки в понимании общих проблем, связывающих их. Рубежным событием стали Харьковские соглашения, позволившие России пролонгировать пребывание Черноморского флота в Севастополе до 2042 года (а это по-прежнему почти 70% всей флотской инфраструктуры).

Между тем, как это часто бывает, решение одной непростой проблемы не приводит к достижению абсолютной стабильности, а рождает качественно иной набор вопросов, которые также требуют серьезного внимания. К числу таковых относится этнополитическая ситуация на Крымском полуострове.

В отличие от Абхазии и Южной Осетии, Нагорного Карабаха и Приднестровья здесь не было этнополитических вооруженных конфликтов, провозглашения де-факто государств. Многие проблемы (такие как репатриация крымских татар, депортированных в 1944 году Сталиным, «земельный вопрос», формирование параллельных органов власти) носили латентный характер. Однако реакция лидеров крымско-татарского национального движения на Харьковские соглашения заставляет серьезно отнестись к этому.

Скажем сразу, эта реакция была негативной, но осторожной. И хотя к традиционной риторике крымско-татарского движения (нацеленной на обличение «имперских происков») давно привыкли, понять, какова мотивация его лидеров, каков их ресурсный потенциал, необходимо. Взаимодействие в этом вопросе также может стать фактором укрепления двусторонних российско-украинских связей, поскольку этнический национализм, оставленный на произвол судьбы, как правило, не бывает явлением однонаправленным.

По словам руководителя Центра прикладных информационных технологий Крыма Васви Абдураимова, полуостров сегодня «не Крымское ханство, и не вилайет Турции». Однако новая реальность - украинский суверенитет и доминирование русского населения с российским гражданством и сильнейшими пророссийскими симпатиями - для многих лидеров крымско-татарского национального движения как будто не существует. Они четко артикулировали идею Крыма как коллективной этнической собственности крымских татар и исключительного права последних на экономическое и политическое доминирование на «своей» земле. Отсюда и стремление к созданию собственных структур власти (меджлис, курултай), и противопоставление «своей» власти официальным структурам Крымской автономии и Украины.

Но самое главное – это «окукливание» крымско-татарской общины, превращение ее в «вещь в себе». Этот процесс очень ярко описал российский публицист Валерий Выжутович: «Российский турист знает Алупку, Судак, Феодосию. Но он не видел поселка Марьино. А я там бывал. Поселок гнездится на каменистом холме. Тощий кустарник за проволочной оградой не топит в зелени ни те шесть соток, что жестко нарезаны каждому хозяину, ни разномастные строения на них. Таких поселков, населенных 260 тысячами потомственных сынов и дочерей великой Таврии, в Крыму сегодня около трехсот. «Резервация», «гетто» – ну нет, это грубо. «Компактное проживание». Официальная речь, как всегда, щедра на эвфемизмы, власть чурается сущностных слов».

Что же делали с этим украинские власти до сих пор? С приобретением независимости Украина получила, помимо такой острой для ее государственности проблемы как национальная идентичность, очаг латентного этносепаратизма. При этом сепаратизма двойного. С одной стороны, массовые настроения русского большинства Крыма – стремление к союзу с Россией. К слову сказать, Крым – важная составляющая русской и российской идентификации. С его присоединением в 1783 г. (напомним, что в состав ханства входила и территория Кубани) Россия получила доступ к Черному морю, обеспечила безопасность своих южных рубежей и приобрела колоссальные экономические возможности.

Следствием покорения Крыма стал экономический и демографический рост, утверждение России как ведущего мирового игрока. Крым - это воплощение российских успехов. Это ялтинская конференция 1945 г., это Черноморский флот и Севастополь, это, в конце концов, место былого паломничества творческой элиты. Отсюда и травмированность исторического сознания и наших сограждан в Крыму, и россиян вообще. Вероятно, Крым станет для России тем же, чем стали Львов и Вильно для поляков, Самарканд и Бухара для таджиков, Косово для сербов, Арарат для армян.

С другой стороны, Украине пришлось иметь дело с крымско-татарским движением, настроенным достаточно агрессивно не только к русским, но и в отношении украинских властей. На раннем этапе своего госстроительства украинские власти сделали немало для поддержки движения крымских татар, направляя его энергию в антироссийское и антирусское русло. Отрезвление от такой непродуманной политики пришло недостаточно быстро. События конца 1990-х годов показали, что для радикалов украинский чиновник – такой же оппонент, как и русский сторонник автономии.

Однако ситуация на полуострове далеко не безнадежна. К счастью, Крым не прошел горнило вооруженных конфликтов. Наличие же на территории полуострова нескольких национальных проектов (включая и украинский проект, продвигаемый из Киева) лишает крымскую мозаику двухцветной гаммы (в отличие, к примеру, от Карабаха). Здесь сформировались навыки достижения компромиссов (хотя часто они и совершаются на неформальном уровне, далеком от образцов правой культуры).

Внутри крымско-татарского движения также отсутствует однородность. Среди его лидеров есть те, кто смог понять все преимущества от участия в общеукраинской политике и возможные дивиденды от этого, а есть и сторонники этнической чистоты. Не будем забывать и о проникновении в среду крымских татар идей «чистого ислама», которые по сути своей противоположны любому этнонациональному светскому движению.

В этой связи Крым может стать позитивной альтернативой этнополитическим конфликтам в Евразии, своеобразной территорией мира и успешного разрешения межэтнических споров. И конструктивный характер российско-украинских отношений может этому помочь. Наличие флота в Севастополе (даже в его нынешнем далеко не блестящем состоянии) - это важный символ, который заставит трижды подумать радикалов, прежде чем предпринимать какие-либо действия.

Однако флот - это только элемент «жесткой силы». Помимо нее должна быть использована «мягкая сила», например, улучшение процедуры поземельных отношений (нынешний их нетранспарентный характер провоцирует конфликты). И эту проблему страна – суверен на этой территории (Украина) может решать совместно с доминирующими собственниками (гражданами РФ). Создание прозрачных земельных процедур могло бы быть интересно и для умеренной части крымско-татарского движения (и тем паче, для рядовых крымских татар, не связанных с большой и малой политикой).

Залог этого – понимание между Киевом и Москвой.

Мнение автора может не совпадать с позицией редакции

 
 
 
Лента новостей
0
Сначала новыеСначала старые
loader
Онлайн
Заголовок открываемого материала
Чтобы участвовать в дискуссии,
авторизуйтесь или зарегистрируйтесь
loader
Обсуждения
Заголовок открываемого материала