Андрей Федяшин, политический обозреватель РИА Новости.
Канцлер Германии Ангела Меркель и президент Франции Николя Саркози встретились 4 февраля в Париже и снова, как выражаются теперь в ЕС, «запустили франко-германский мотор». И даже оформили некое подобие брачного контракта с перечнем «общих дел». К новой Антанте Берлин и Париж подвигло многое: здесь и мировой экономический кризис; и разочарование Саркози «холодностью» Обамы (тот не принял его «руку дружбы»); и провалы с одобрением Лиссабонского договора ЕС; и недовольство беспочвенно строптивыми и требовательными «новичками» с востока: и опасение Саркози, что Берлин слишком уж «сближается» с Москвой.
И, самое главное, осознание (вернее, возвращение к мысли) того, что Германия и Франция как были «локомотивами» развития ЕС и европейской интеграции, так ими и останутся, и никто их не заменит. Движение вперед без них – замрет или, что еще хуже, пойдет не в нужную им сторону.
Прямо ни Меркель, ни Саркози, конечно, этого не говорили, но смысл подобного рода реформатирования отношений внутри ЕС совершенно очевиден, а намек всем остальным 25-ти понятен: либо вы будете жить с нами и как мы, либо вам придется нас догонять. И Париж, и Берлин последние пару лет намекали, что идти вперед Евросоюз может и по принципу «двух скоростей»: передовые члены уйдут вперед, а отстающие и несогласные… Ну, как получится. Если получится. Судя по тому, что произошло в Париже, получится так, как хотят на берегу Шпрее и на берегу Сены.
Lieber Nicolas (дорогой Николя) и Chere Angela (дорогая Анжела), иначе они теперь друг друга и не называют, прощупывали пути обновления франко-германского союза почти два года и вот теперь оформили его на саммите 4 февраля. Очередное заседание франко-германского совета министров приняло так называемую «Франко-германскую повестку дня 2020». Как видно из даты, это предполагает активизацию сотрудничества вплоть до 2020-го года.
Укрепленное партнерство распространяется на все, без исключения, области совместного франко-германского существования: от экономики и торговли до финансов, банков, промышленности, образования, культуры, спорта, взаимного признания свидетельств о браке и даже двуязычных kindergartens. В повестке дня тевтоно-галльской «перезагрузки» ни много, ни мало - аж 80 конкретных пунктов!
Новое сотрудничество, даже если мимоходом взглянуть на перечисленные области, впечатляет. Так впечатляет, что после прочтения всех этих 80 пунктов в голову все лезут неприятные и, вероятно, политически вредные мысли.
Например, такая. Каким это образом два старейших антагониста континентальной Европы, веками воевавшие друг с другом и до сих пор не изжившие неприязни на бытовом уровне (говорят, и на политическом не все так уж и гладко), умудряются партнерствовать в таких завидных масштабах. А союзное государство Россия-Белоруссия (две части которого никогда не воевали друг с другом и всегда жили в мире, национально почти едины) то ли лежит в постоянной реанимации, то ли проходит нескончаемые диспансеризации?
Совместные Советы министров Германии и Франции – вещь совсем не новая. В принципе, они – прямой результат сближения, начатого еще при генерале де Голле: в 1963-м году он и тогдашний канцлер Аденауэр подписали Елисейский договор (по названию Елисейского дворца). Он как раз и предусматривал регулярные саммиты и межправительственные консультации). В 2003-м Париж и Берлин, под 40-летний юбилей Елисейского договора, и договорились проводить «общие» заседания кабинетов.
Надо сказать, что франко-германский союз (вернее то, что этими словами называлось) всегда хромал, спотыкался, снова вставал, креп и снова падал, но никогда не разбивался. Так крепко Франция и Германия всегда были привязаны друг к другу географически и экономически, что даже генетическая несовместимость оказывалась не в состоянии похоронить их тягу друг к другу.
А эта тяга начала проявляться с удвоенной силой еще в президентство Жака Ширака (1995-2007 гг., предшественника Саркози) и канцлерство Герхарда Шредера (1998-2005 гг., предшественника Меркель). Именно их «вахты» совпали с самым крупными расширениями ЕС - в 2004-м году, когда туда разом вступили почти все бывшие социалистические страны Европы, а затем, в 2007-м, когда присоединились Болгария и Румыния. ЕС превратился из группы 15 в группу 27 стран. Еще тогда было решено, что Франции и Германии, дабы остаться «равнее равных» в ЕС, надо что-то делать. Правда, на первых порах понимания между гиперэнергичным и честолюбивым Саркози и выдержанной Меркель не получалось.
То, что они теперь друг к другу повернулись, еще, конечно, не значит, что франко-германские хромосомы сплелись в одну цепочку раз и навсегда. Как чудесно выразился один из советников бывшего президента Франции Жака Ширака: «В наши дни, увы, уже трудновато рассчитывать на страсть, но брак по расчету никто не отменял» (there is not much passion these days, but there is still marriage of convenience). Сказано как раз про германо-французское новое сближение.
Нельзя, конечно, сказать, что все идет так уж и гладко. Саркози, одержимый своим «телевизионным образом», всегда пытался довесить проекты мало содержательными, но PR-выгодными идеями. Типа обмена постоянными министрами (немецкий во французском кабинете, а француз – в германском) и даже открытием общих посольств. Немцы от этого вежливо отказались под предлогом «неконституционности».
Изобретательная французская дипломатичность и энергия вкупе с немецкими орднунгом и дисциплиной могут кого угодно бросить в дрожь. Что, собственно, уже и происходит.
В Европе теперь так всегда: если Франция и Германия начинают сближаться (в очередной раз), то огромными пространствами от Лиссабона до Риги овладевает смятение умов: против кого (или ради кого) затевается новая любовь?
Самая большая опасность подобного рода сближения, как считают эксперты по ЕС, в том, что оно может привести к оформлению противного лагеря внутри союза. Потому что в ЕС не могут поверить в то, что франко-германское партнерство создается не для доминирования в Союзе, а ради его прогресса.
Мнение автора может не совпадать с позицией редакции
