Андрей Федяшин, политический обозреватель РИА Новости.
Когда Мохаммед эль-Барадеи без малого 12 лет назад заступил на пост Генерального директора МАГАТЭ – ему было трудно. Нелегко угодить всем: имеющим ядерное оружие, атомные электростанции и заводы по обогащению, не имеющим ничего из вышеперечисленного, готовящимся иметь это явно или уже имеющим, но тайно. Теперь, когда полуофициальный главный «технический хранитель» Договора о нераспространении ядерного оружия (ДНЯО) готовится уйти – неуютно всем остальным. Трудно избрать на такой пост фигуру, которая удовлетворяла бы все 146 государств, входящих во всемирное атомное агентство по состоянию на начало нынешнего мая.
Совет управляющих МАГАТЭ собирался уже пять раз, но так и не утвердил кандидатур на пост. К очередному заседанию 26 мая в Вене странам-членам посоветовали «смелее» выдвигать своих представителей, и сейчас их стало уже 5. В списке остались посол Японии при МАГАТЭ Юкия Амано и его коллега из ЮАР Абдул Самад Минти. Ни первому, ни второму не удалось ранее набрать две трети голосов Совета, что необходимо для утверждения кандидатуры. Теперь к ним прибавились бывший вице-премьер, министр обороны и энергетики Бельгии, нынешний старший вице-президент французского атомного энергетического концерна Areva Жан-Поль Понселе, бывший посол Словении в МАГАТЭ Эрнест Петрич и испанец Луис Эчаварри, нынешний глава Агентства по ядерной энергии Организации экономического сотрудничества и развития. Все они представили свое общее видение деятельности МАГАТЭ на ближайшие 4 года. Теперь Совету МАГАТЭ придется собираться еще на одну специальную сессию и голосовать. Это будет, скорее всего, в середине июня.
Кто выйдет вперед – сказать очень трудно, хотя пока некоторое преимущество есть у японца Амано (в марте за него проголосовали 22 из 35 членов Совета МАГАТЭ, и он недобрал всего пару голосов до двух третей). «За» японца более всего говорит ядерная неамбициозность Японии, но зато здорово против - извечная подозрительность Китая в отношении всего, что связано с «водружением самурая» на любую руководящую международную должность.
Эль-Барадеи умудрился продержаться на своем посту три срока: он был избран в 1997-м и уйдет в ноябре 2009-го. Он даже получил в 2005 году (вместе со всем МАГАТЭ) Нобелевскую премию мира. Правда, это скорее говорит о скудности стоявшего тогда перед Нобелевским комитетом выбора, нежели чем о реальных заслугах и самого эль-Барадеи, и всего МАГАТЭ. Справедливости ради надо сказать, что делали они свою работу искренне, но режим ядерного нераспространения крепче от этого не стал. Напротив, как показало последнее ядерное испытание КНДР – он стал еще слабее.
Но это, впрочем, отнюдь не упущение 67-летнего египтянина. Это упущения самого режима, некоторых его положений, которые неядерные страны считают откровенно дискриминационными и несправедливыми, и политики всех без исключения ведущих ядерных держав. Последние давали слишком уж плохой пример всем «ядерным неимущим», постоянно модернизируя свои ядерные боеприпасы и наращивая свою ядерную мощь. Сейчас на горизонте встреча президентов Медведева и Обамы в Москве 6-8 июля, и есть надежда на договоренность о новом сокращении стратегических боезарядов. Сами по себе эти договоренности режим нераспространения не укрепят, но могут стать хоть каким-то моральным стимулом к нему. После новых договоренностей главные «ядерщики мира» Россия и США (95% всего ядерного оружия) уже смогут открыто журить неподписантов ДНЯО: мы, мол, сокращаемся, а вы к этому вовсе не стремитесь. Это - неэтично. Эль-Барадеи уже давно призывает Вашингтон и Москву «показать именно такой пример».
У него «в рукаве» есть и еще один козырь, который, как показало последнее заседание Совета МАГАТЭ, он готовится открыть. В кулуарах Совета уже распространены сразу несколько проектов создания международного банка ядерного топлива – некоего подобия международного ядерного стабфонда. Идея за ними всеми одна – сформировать международные запасы низкообогащенного урана, которые под контролем МАГАТЭ могли бы быть предложены всем желающим, и тогда у многих стран исчезла бы необходимость строительства национальных заводов по обогащению урана. Следовательно, будет невероятно укреплен режим нераспространения ядерных технологий и оружия. Железная вроде логика.
Но в ядерной области от простого до великого – отнюдь не один шаг. Здесь столько «но», что навигация к такому банку займет не один месяц, хотя конкретно первые предложения решено рассмотреть уже в сентябре.
Среди них есть два, которые могут поставить в состояние противоборства Россию, США, Казахстан и МАГАТЭ (из пяти имеющихся предложений три можно сразу отбросить, поскольку они предполагают строительство ядерного банка на некоей ничейной территории - предложение Германии - которую найти довольно трудно).
Россия предлагает свой проект создания Международного центра по обогащению урана (МЦОУ) на базе Ангарского электролизного химкомбината. У нас уже есть коммерческая модель центра, и вообще проект является наиболее проработанным и наименее дискриминационным. Доступ к МЦОУ будет открыт всем, даже не участникам проекта, под соответствующие, естественно, гарантии МАГАТЭ. Россия даже готова, в случае одобрения МАГАТЭ, внести в свой центр 120 тонн низкообогащенного урана. Этого хватит для двух загрузок реакторов под выработку 1000 МВт электроэнергии. Вся проблема только в том, что это предлагает Россия. Главный аргумент противников: Россия не очень предсказуема и уже энергетическая сверхдержава, и незачем давать ей в руки еще и ядерный энергетический козырь.
США, через неправительственную организацию Nuclear Threat Initiative (создана, кстати, основателем CNN Тедом Тернером и сенатором-демократом Сэмом Наном), продвигают параллельную идею - Международный банк ядерного топлива (МБЯТ). Казахстан уже согласился принять его у себя. Более того, к марту на формирование банка уже было собрано 150 млн долларов – частные средства, правительственные вложения, фонды Евросоюза. И российский МЦОУ, и МБЯТ предлагают в принципе одно и то же: полный спектр услуг ядерного топливного цикла (ЯТЦ). Главное отличие в том, что Российский МЦОУ будет открыт для всех желающих, даже не ставших участниками программы. А МБЯТ предполагает услуги ЯТЦ только странам-участницам программы.
Как заявил сам эль-Барадеи, российское предложение будет рассмотрено первым уже на заседании Совета директоров агентства в июне. К осени, к очередной Генеральной конференции МАГАТЭ, которая должна состояться в Вене 14-18 сентября, должно быть рассмотрено американо-казахстанское предложение.
Вся загвоздка в том, что и российское, и американо-казахстанское предложения совсем не воспринимаются не имеющими ядерное оружие странами или неподписантами договора ДНЯО (Индия, Израиль, Пакистан) как идеальные. И Иран и КНДР, Индия и Пакистан, а также Египет, Италия и еще много других государств, готовых разрабатывать ядерную энергетику (но не оружие), опасаются, что согласие на такие проекты будет автоматически означать их отказ от собственного развития ядерных технологий в мирных целях.
Сам эль-Барадеи признает, что поставленные цели очень уж смелы, чтобы их можно было осуществить сразу же. Тем не менее, он уже объявил, что выдвинет проекты на обсуждение в сентябре. Так что наследство он оставит предшественнику солидное. Но очень трудное для исполнения.
Мнение автора может не совпадать с позицией редакции
