Александр Песляк, обозреватель РИА Новости.
Многоразовая «чудо-птичка» летала вне Земли лишь единожды. И то управлялась автоматом, а не человеком. Вокруг крупнейшего советского проекта ХХ века, по масштабности сравнимого разве что с атомным, много и других парадоксов и мифов.
Начало программе «Энергия –Буран» было положено партийно-правительственным решением в 1976 году. Задачи были очевидны – ответить США. Не успели просохнуть чернила под первым «разоруженческим» Договором между СССР и США - об ограничении систем противоракетной обороны, как Ричард Никсон заявил о намерении создать многоразовую космическую систему «Спейс Шаттл». Москва немного поколебалась (дорого – и уточняли спектр задач). Цели симметричного ответа были ясны – противодействовать милитаризации космоса (фоторазведка, уничтожение боевых спутников и других объектов, и в дальнейшем – ответ на программу «звездных войн») – и творить новое в интересах экономики и науки.
Было создано специальное КБ под руководством Глеба Лозино-Лозинского, автора МиГ-31. Другая наработка микояновских конструкторов – орбитальная система «Спираль» -стала предтечей многоразового планера. Вначале его аэродинамику и теплозащиту испробовали на аппаратах «Бор», некоторые из которых приводнялись даже в Индийском океане.
А в подмосковном Калининграде академик Валентин Глушко возглавил группу ракетостроителей-королёвцев, занявшуюся созданием сверхмощного носителя для «Бурана». Схема модульной, из блоков, ракеты позволяла разработать целый ряд носителей разной грузоподъёмности и полезной нагрузки. Мощь ракеты ярко представил прибывшему на Байконур Михаилу Горбачеву её Главный конструктор Борис Губанов: «…мощность двигателей, сравнимая с Красноярской гидроэлектростанцией, расход воды на охлаждение лотка, равный секундному расходу водоподачи Москве». И добился от сомневавшегося Генсека согласия Политбюро на первый пуск.
Под махину со стартовым весом в 2400 тонн были созданы уникальные двигатели: в Химках – тягой в 740 тонн, в Воронеже – те, что по словам профессора Бориса Соколова из РРК «Энергия», «вобрали в себя все новейшие достижения, по ряду параметров и сегодня превосходят все существующие». Сами же королёвцы спроектировали также нетоксичные установки для стотонной «птички» - числом 48: для межорбитальных перемещений, управления полётом и точной ориентации. Придумали для планера и бортовую энергоустановку.
Все направления были затребованы – и получили новый импульс для развития станкостроительной базы, ускоренного освоения новинок. Химики научились получать и хранить экологически чистое топливо - жидкий кислород и жидкий водород. Материаловеды освоили производство многометровых «вафельных» конструкций, прочно соединяя их электронно-лучевой сваркой. Новое математическое обеспечение было разработано для бортовых и наземных систем, уникальная система управления весом всего в 700 кг. Чтобы надежность была стопроцентной, отработку всех систем в реальном режиме вели на универсальном стенде-старте.
Стремились и экономить, используя стартовые сооружения, от «царь-ракеты» Н1, применяя двигатели от нового носителя «Зенит».
Сотни тысяч людей, 1200 предприятий, 10 министерств и Академия наук были включены в цепочку тех, кто проектировал, строил, скреплял, перевозил, заправлял, устанавливал, управлял, проверял, кто следил за сотнями тысяч приборов и датчиков. Проект показал всему миру: мы располагаем очень серьёзным интеллектуальным потенциалом – проектантов, конструкторов, учёных. И конечно, серьёзным промышленным потенциалом: в цепочках кооперации участвовали более полутора тысяч предприятий и институтов, в целом более миллиона людей. Сумели принимать верные организационные решения.
Уже тогда ощутили: хороший проект тянет за собой все отрасли промышленности. Родились сложные пайки, гибкие нагреватели; революцию произвели сварка алюминия при изготовлении кабины и полностью бесчертёжная технология изготовления ряда конструкций и агрегатов. Принципиально новой стала теплозащита планера на весь срок службы – до 100 полётов.
По словам Александра Башилова, возглавлявшего строителей «Бурана», главное - родилась технология смелости. «Ведь такой проект - это «зараза»: он распространяет вокруг себя смелость, чувство локтя тысяч коллег, заражает масштабами. Люди поняли, что они могут всё! Мы отнюдь не повторили шаттл (несмотря на имевшиеся чертежи), а превзошли его».
Из мифов и легенд: опять мы «слизали» заграничное. Свидетельствует замруководителя полётом генерал Серго Микоян: «Да, многое копировалось. Но наша ракета могла летать самостоятельно, а у американцев – лишь вместе с шаттлом. Да и корабли оказались похожи лишь внешне. К тому же мы не знали заокеанских материалов, приборной «начинки». А в итоге машина смогла летать… в беспилотном режиме, что и продемонстрировала 20 лет назад. Да ещё нас поучила: приземлилась, учтя направление ветра, чего мы не сделали».
После того триумфального полёта учёные и конструкторы внесли немало дельных предложений. Министр Виталий Догужиев, отчитываясь «в верхах», отметил: «За одно испытание получен результат, равный эффекту трёх запусков. И тем самым можем сэкономить более 3,5 млрд рублей, ибо решены задачи второго пуска, и частично – третьего». Кроме того, за 10-12 лет были освоены качественно новые технологии, конструкции, материалы. И более 600 разработок было передано в гражданские секторы индустрии. А следующий пуск планировали частично уже под управлением космонавта. «Птичку» собирались пристыковать к станции «Мир». Тогда точно полетел бы Игорь Волк, 13 раз испытавший планер в атмосфере.
Для «Энергии» тоже были заявлены отнюдь не фантастические задачи. Среди них - восстановление озонового слоя Земли, освоение Луны, изучение Вселенной с помощью мощных радиотелескопов, ретрансляция энергии, освещение городов светом Солнца, создание систем глобальной информации и безопасности.
Однако общий развал промышленности и самой страны прямо отразился на проекте. Символом этого стало обрушение на Байконуре, когда под тяжестью крыши погиб стоявший в цеху «Буран»; музеями стали другие.
Да, был реализован проект, показавший наши способности, подтянувший научные, инженерно-конструкторские и промышленные возможности – но он не получил развития. Те же тушинские специалисты занимаются теперь наземным транспортом, оснащая троллейбусы, трамваи, делают энергоустановки для Эквадора и Перу.
Между тем диалектика возвращает учёных и промышленников к новому «витку» идей и задач, что были заложены 20 лет назад. Академик Анатолий Коротеев уверен: пора думать о перспективе – и создавать сверхтяжёлую ракету. В одиночку невозможно, а совместно с Европой, Китаем, Индией… Виталий Догужиев считает радикальнее: вести дело к Организации Объединенных Космических Наций, где сближение интересов, общие вызовы и экономия ресурсов через концентрацию позволит добиться гораздо большего, чем единичные программы. И гарантий мира…
Пока же… Кое-что находит воплощение в разработках средств выведения (напомню проект горизонтального старта МАКС), в системах наземных комплексов, перспективных двигателях. И всё же, как о самом СССР, об этом проекте судят по-разному: одни считают, что выброшенные в никуда миллиарды чуть ли не доконали советскую экономику; для других он – предмет гордости за уникальные технологии; третьи грустят о нереализованных решениях, отсутствии властной воли на новые прорывы…
Мнение автора может не совпадать с позицией редакции
