Элен Ле Бай, эксперт Французского института международных отношений, для РИА Новости.
Президент Франции Николя Саркози все-таки не примет Далай-ламу во время его визита во Францию. Этот визит, как и было объявлено, начинается сегодня, через несколько дней после открытия Олимпийских игр в Пекине. Тем не менее, срыв этой встречи - это в первую очередь выбор тибетского лидера. Он подчеркивает сложный характер дипломатии тибетского правительства в изгнании по отношению к Китаю.
Встречи глав иностранных государств с далай-ламой всегда подвергаются резкой критике со стороны Китая. Однако степень их освещения средствами массовой информации зависит от того, каково состояние двусторонних отношений в тот или иной момент. Ухудшение отношений между Францией и Китаем после прохождения парижского этапа эстафеты Олимпийского огня неизбежно сделало Францию объектом пристального внимания со стороны китайского общественного мнения. Неспособность президента Франции занять твердую и окончательную позицию по поводу его присутствия или неприсутствия на церемонии открытия Игр и его стремление придать глубокий политический смысл этому выбору еще больше раздражили китайскую сторону. В таких условиях дела и поступки президента вызывали особенно эмоциональные комментарии. Так, объявление о предстоящем посещении далай-ламой Елисейского дворца породило горячую дискуссию между главой государства и послом Китая во Франции. Посол заверил, что подобная встреча будет иметь пагубные последствия для экономических отношений между двумя странами. Однако реакция китайской стороны была не менее резкой, когда германский канцлер Ангела Меркель или Джордж Буш принимали у себя далай-ламу осенью прошлого года.
Далай-лама удостаивается различных почестей и получает множество наград по всему миру: Нобелевскую премию, золотую медаль Конгресса США, статус почетного гражданина Парижа - и это только некоторые из них. Но ни одна страна не предлагает и в самом деле поднять тибетский вопрос в ходе двусторонних переговоров с Китаем. К тому же, руководители стран редко направляют ему приглашения как политическому лидеру, настаивая при этом на его статусе духовного лидера и акцентируя внимание на его борьбе за культурную и религиозную автономию Тибета. Может быть, было бы разумно чаще проводить встречи с тибетским премьер-министром, который был избран на этот пост тибетцами в изгнании путем всеобщего голосования? То есть поддержка, которую западные страны оказывают тибетскому правительству, продолжает оставаться слабой. Даже если эта поддержка и раздражает Китай, то по-настоящему она его все же не беспокоит. Здесь скорее вопрос принципа, знаменитого принципа невмешательства, поскольку с точки зрения Китая, речь идет о внутренней проблеме страны.
Далай-лама тоже, по-видимому, считает, что ситуация может измениться только изнутри. Так, накануне открытия Олимпийских игр он предпочел не встречаться с президентом Саркози в ходе своего пребывания во Франции, поскольку это могло бы повредить развитию переговоров между Китаем и Тибетом. Далай-лама не хочет, чтобы подобная встреча, произошедшая во время Олимпийских игр, была воспринята как доказательство неискренности его неоднократных высказываний о поддержке проведения Игр [в Китае]. Его визит во Францию будет, таким образом, лишь визитом духовного лидера. Он приехал по приглашению одной буддистской ассоциации, и вся его деятельность будет связана с его религиозной ролью. Только его выступление на тему сохранения мира, которое должно состояться в огромном парижском зале, возможно, будет содержать некие политические интонации. Это мероприятие, на котором должна будет присутствовать и жена французского президента, также будет религиозной церемонией.
Даже если роль иностранных держав в урегулировании тибетского вопроса кажется сомнительной, можно предположить, что такое давление извне не совсем безрезультатно. Так, все манифестации в поддержку Тибета, прошедшие после мартовских беспорядков в Тибетском автономном районе, и заявления глав государств, в том числе Николя Саркози, возможно, все же в какой-то мере повлияли на возобновление переговоров между Китаем и представителями Тибета в изгнании. Так, несмотря на особенно яростную кампанию, проводимую Китаем против далай-ламы после мартовских событий в Лхасе, встречи между представителями обеих сторон участились: они встречались 4 мая в Шеньжене, 2 июля в Пекитне, а следующая встреча назначена на октябрь. Это седьмая и восьмая встречи в рамках процесса, начатого в 2002 году; с тех пор такие встречи продолжались ежегодно с достаточной регулярностью. Несмотря на невысокую результативность двух последних встреч (которые часто воспринимаются тибетской стороной как одни их многочисленных мер, предпринимаемых Китаем с целью улучшения своего имиджа в преддверии открытия Олимпийских игр), правительство в изгнании понимает, что эта переговорная площадка очень важна, и не хочет мешать этому процессу. Было заявлено, что мартовские волнения были, вероятно, частично связаны с тибетскими активистами, которые считают подобную стратегию диалога малоэффективной. Даже притом, что обе стороны постоянно заявляют о своем желании продолжать диалог, в настоящий момент в ходе этих встреч они, главным образом, только констатируют существующие разногласия.
Далай-лама обращается за поддержкой к политическим руководителям с целью способствовать продолжению и углублению этого китайско-тибетского диалога. Однако поле для маневра - в том случае, если наиболее влиятельные страны не придут к согласию по поводу совместных действий по данному вопросу - по-видимому, невелико: не оказывают ли двусторонние встречи между тибетским правительством и руководителями той или иной страны, воспринимаемые как вмешательство в китайскую политику, контрпродуктивное воздействие на китайско-тибетский диалог?
Мнение автора может не совпадать с позицией редакции
