Петр Гончаров, международный обозреватель РИА Новости.
Визит министра иностранных дел Израиля Ципи Ливни в Москву может оказаться не самым простым для российской стороны. И связано это с Ираном.
Главными темами на переговорах заявлены проблемы нераспространения чувствительных технологий и ситуация на Ближнем Востоке. Первая проблема связана с иранской ядерной программой, вторая - с арабо-израильским урегулированием. Но если противоречия между израильтянами и арабами перманентно то углубляются, то нивелируются и поэтому стали делом, в общем-то, обычным, то ситуация с иранским атомом в конце прошлого года кардинально изменилась. Причем, не в лучшую для Израиля сторону - и, по глубокому убеждению Тель-Авива, не без «помощи» России. В чем суть проблемы?
Она проявилась в декабре прошлого года, который вообще оказался богатым на события вокруг иранского атома. Все началось с того, что спецслужбы США опубликовали доклад об иранской ядерной программе, вызвавший неоднозначную оценку и реакцию у всех заинтересованных сторон - Ирана, Израиля, России и самих США. Согласно докладу, Иран разработку своей военной ядерной программы прекратил еще в 2003 году.
По мнению Тель-Авива, публикация этого доклада стала своего рода медвежьей услугой со стороны спецслужб США. Тегеран тут же воспользовался представившейся ему возможностью для подтверждения своего права на обогащение урана, коль скоро закрытие им военного компонента доказана. Он даже направил на имя Генерального Секретаря ООН письмо, в котором настаивает на закрытии в СБ ООН рассмотрения его «ядерного досье» и на его возвращении в МАГАТЭ.
Но главное - с точки зрения Израиля - другое. В Тель-Авиве не исключают, что именно доклад мог послужить для Москвы весомым аргументом в пользу поставок российского ядерного топлива на иранскую АЭС в Бушере.
Действительно, в середине декабря Россия направила первую и, через две недели, вторую партии низкообогащенного урана на Бушерскую АЭС. Это вызвало чуть ли ни шок - и не только в Израиле. В США, например, эксперты рассматривают сценарии, при которых через год после ввода реактора в строй в распоряжении Ирана будет уже высоко обогащенный уран, в общем объеме которого будет содержаться плутоний, почти пригодный для производства до 20 ядерных зарядов.
Москва относительно выводов нашумевшего доклада придерживается принципиально другой точки зрения. По словам главы российского МИД Сергея Лаврова, у России никогда не было данных о том, что в иранской ядерной программе присутствовала военная составляющая. Другими словами, Москва не согласна даже с выводами о том, что в 2003 году Иран закрыл военную программу - коль скоро он её и не открывал.
В принципе, Лавров в очередной раз спас Тегеран от больших неприятностей. Иранская дипломатия - это, конечно, особый вид искусства, но все же и ей присущи промахи. Ведь всякий раз, когда Тегеран апеллирует к выводам доклада о том, что Иран ещё в 2003 году закрыл свою военную программу, он тем самым подтверждает, что он её когда-то и открывал. Поэтому весьма сомнительными выглядят теперь аргументы Тегерана о том, что развивать военную программу им запрещает Ислам и завещания их духовного вождя Хомейни.
Москва имела, конечно, формальное право на поставки топлива. Этого даже Джордж Буш не отрицает. Но есть одно «но». И это «но» - Договор о нераспространении ядерного оружия.
В ДНЯО принцип «презумпция невиновности» не в чести. Согласно духу ДНЯО его подписант (в нашем случае Иран) обязан доказывать мирный характер своей ядерной программы, чего Тегеран как раз и не делает. И в практическом плане поставки ядерного топлива, в случае, если Тегеран не откажется от создания своего цикла по обогащению урана, приближают Иран к ядерному оружию.
Отношение Израиля к иранской ядерной программе хорошо известно. В Израиле не сомневаются, что Иран реализует программу создания ядерного оружия. И с учетом того, что руководство Исламской Республики Иран постоянно выступает с прямыми угрозами в адрес Израиля, у Тель-Авива, естественно, свое, трепетное отношение ко всему тому, что происходит вокруг иранского атома. При этом особое внимание уделяется российско-иранскому сотрудничеству в ядерной и военно-технической сферах.
Такое пристальное внимание объясняется и ролью, которую играет Россия в решении всего комплекса проблем иранского «ядерного досье». Поэтому Ципи Ливни на переговорах в Москве, скорее всего, поставит вопрос о той мере ответственности, которую берёт на себя Россия, начав поставки в Иран обогащенного урана.
Мнение автора может не совпадать с позицией редакции
