Лев Дзугаев, член экспертного совета РИА Новости.
В последнее время официальные лица Грузии активно перемещаются по европейским, и не только, столицам, пытаясь убедить аудиторию в своей приверженности мирным принципам разрешения конфликтов, стремлении наладить двусторонние отношения с Россией и готовности вести в этой связи диалог со всеми заинтересованными сторонами. Но, как говорили латиняне: слова волнуют, примеры увлекают. И такой пример на самом деле «увлекательный», демонстрирующий уровень понимания официальным Тбилиси некоторых волнующих нас проблем явила спикер грузинского парламента г-жа Бурджанадзе, принявшая участие в заседании Межпарламентской Ассамблеи СНГ в Санкт-Петербурге.
Хотелось думать, что участие в заседании МПА СНГ г-жи Бурджанадзе окажет благотворное влияние на процесс разрешения накопившихся российско-грузинских противоречий. Но это были скорее иллюзии.
Наряду с набором дежурных фраз о том, что Грузия, как и любое государство СНГ, заинтересовано в нормальных отношениях с другими частниками Содружества, что эти отношения могут быть построены лишь на равных условиях и тому подобное, г-жа Бурджанадзе сделала ряд заявлений, вызывающих, по меньшей мере, недоумение. В них, конечно же, не было даже намека на то, что эффективность деятельности любой организации, тем более такой, как СНГ и ее институтов, зависит от эффективной работы каждого ее члена, что инициатором осложнения отношений между Россией и Грузией была грузинская сторона, но было много чего другого. Страна, которая не платит на протяжении уже не одного года денежные взносы в СНГ, инициирует формирование в противовес СНГ новых организаций (ГУАМ), не выполняет в полном объеме решений СНГ и беспрестанно дискутирует на тему выхода из СНГ. Ну не абсурд ли это?
Г-жа Бурджанадзе сообщила, что властям Грузии нечем ответить на «справедливые аргументы грузинской оппозиции, которая настоятельно требует немедленного выхода страны из состава Содружества». А ведь ответ очень прост. Он состоит в том, что нынешнее грузинское руководство весьма избирательно относится к своим обязательствам и в рамках международных договоренностей, да и перед собственным народом. О том, как выполняются обещания народу теми, кто пришел в Грузии к власти в 2003 году, пусть судит сам грузинский народ. Но то, что касается внешнеполитической сферы, вопросов урегулирования конфликтов, здесь совершенно не случайно все чаще ставят под сомнение договороспособность нынешних властей Грузии.
«Принципы СНГ были попраны, когда организация не отреагировала на ксенофобскую депортацию грузин из России», - заявила спикер парламента Грузии, но тут же оговаривает, что каждая страна вправе вести миграционную политику, регламентируя ее не в ущерб собственным интересам. Ну и, конечно, ни слова о том, что и Президент РФ и российская общественность выступили против допущенных в этой связи просчетов.
Неожиданным из уст одного из руководителей Грузии прозвучал следующий пассаж: «...главные силы СНГ - миротворческие, не решили ничего ни в одном направлении на постсоветском пространстве. Миротворцы СНГ неэффективны, более того, они способствуют замораживанию конфликтов в Грузии и других странах Содружества». А разве задача миротворцев не состоит, прежде всего, в том, чтобы остановить кровопролитие, развести конфликтующие стороны и создать тем самым предпосылки для действий переговорщиков конфликтующих сторон и посредников. И с этой задачей российские миротворцы (а именно они, и в Южной Осетии, и в Абхазии, выполняют миротворческую операцию) успешно справляются, что, кстати, до недавнего времени не отрицала и грузинская сторона. Но если мы обратимся, например, к грузино-осетинскому конфликту, к решениям, принимавшимся в рамках существующего переговорного формата, то обнаружим, что ни одно из ключевых решений, которые могли приблизить взаимоприемлемое политическое урегулирование, грузинская сторона не выполнила. Это касается и социально-экономической реабилитации зоны конфликта, и реституционных мероприятий (принятие соответствующего закона и его выполнение по возвращению беженцев, восстановлению их имущественных прав и т.д.). А прошло ведь ни много, ни мало почти 15 лет. Вместо этого в 2004 году действия грузинской стороны вновь привели к кровопролитию, взорвав тем самым все, что с таким трудом делалось по преодолению последствий конфликта, развязанного, кстати, тоже «грузинскими инициативами». Тем самым грузинская сторона не только продемонстрировала неспособность выполнять взятые на себя обязательства, но и неготовность вести кропотливую работу по урегулированию конфликта. А в таком случае сомнительно перекладывать ответственность на СНГ при всех существующих у этой организации проблемах.
«У меня нет никаких ожиданий, связанных с СНГ. На самом деле этой организации не существует...», - говорит г-жа спикер. Но при этом, продолжает она, выходить из «несуществующей организации» Грузия будет тогда, когда ей это будет выгодно. Подобные заявления иначе как безответственными назвать нельзя. Так же, как трудно объяснить, почему для европейских стран-членов ЕС цена за газ может быть 230 долларов - и это нормальные рыночные взаимоотношения, а для Грузии, стремящейся как можно скорее вступить в Евросоюз, - такая цена политическая.
Наконец, совсем оригинальной была оценка г-жой Бурджанадзе прошедшего в Южной Осетии референдума и выборов президента республики, прозвучавшая после завершения заседания «кавказской четверки». «Тему референдумов в Южной Осетии и Абхазии мы не затрагивали, так как они не могут быть признаны законными до возвращения беженцев», - отметила она, и далее - что Грузия готова будет признать итоги референдумов в Южной Осетии и Абхазии только после возвращения беженцев, тех людей, которые жили там до конфликта. Если применительно к Абхазии такая постановка вопроса может иметь место, то в случае с Южной Осетией не идет ли речь о беженцах, возвращению которых препятствует сама Грузия, как инициатор конфликта. И не Грузия ли препятствовала участию в референдуме грузин, проживающих в Южной Осетии? И кто тогда организовывал альтернативные референдум и выборы на территории Южной Осетии и для чего? Думаю, ответы очевидны.
Одним словом, остается все меньше надежды на то, что с нынешним руководством Грузии можно всерьез и надолго о чем-либо договориться. Но почему от этого должны страдать грузинский и российский народы?
Мнение автора может не совпадать с позицией редакции
