Игорь Томберг, кандидат экономических наук, ведущий научный сотрудник Центра энергетических исследований ИМЭМО РАН.
Обмен резкими высказываниями между руководством «Газпрома» и представителями ЕС на прошлой неделе можно было бы счесть «бурей в стакане воды», если бы за этим не скрывались серьезные разногласия в подходах сторон к проблемам обеспечения энергетической безопасности. В преддверии саммита «восьмерки» в Санкт-Петербурге разница в подходах получателей энергоресурсов и их производителей становится все очевиднее.
18 апреля на встрече с послами стран Евросоюза на территории австрийского посольства в Москве глава «Газпрома» Алексей Миллер сделал заявление, воспринятое в Европе как ультиматум. «Попытки ограничить деятельность «Газпрома» на европейском рынке и политизировать вопросы поставок газа, которые находятся исключительно в плоскости экономики, не приведут к хорошим результатам,- заявил Миллер.- Нельзя забывать, что мы активно осваиваем новые рынки, такие как Северная Америка и Китай».
«Мы ждем выполнения торговых обязательств от всех наших поставщиков, в том числе и от «Газпрома»,- заявил в ответ пресс-секретарь Еврокомиссии по энергетическим вопросам Ферран Тарранделлас Эспуни. По его словам, ЕС нуждается в диверсификации как источников поставок, так и путей доставки энергоресурсов.
За жесткой позицией «Газпрома» стоят серьезные подвижки в подходах к дальнейшему развитию компании. Феноменальный рост ее капитализации последнего времени, к сожалению, не очень подкрепляется успехами в наращивании добычи. В этих условиях российская монополия ищет новые источники прибыли. Отсюда – изменения в стратегии «Газпрома», важнейшим элементом которой становится выход на конечного потребителя его продукции. Речь идет о контроле над распределительными сетями в странах-покупателях российского газа. Разница в доходах будет весьма существенной: конечные потребители в Европе сегодня платят более $500 за тысячу куб. м газа, тогда как по своим экспортным контрактам компания получает примерно $230.
Второе направление – приобретение энергетических активов. Еще в 2004 году Миллер заявил: «Мы видим себя как интегрированную, диверсифицированную энергетическую – подчеркиваю, энергетическую – компанию». Сегодня эта политика приобретает весьма отчетливые очертания. Недавно «Газпром» получил контроль над Разданской ТЭС в Армении, идут переговоры о передаче высоковольтных линий электропередачи в Молдавии в обмен на пониженный тариф на газ. Обсуждается возможность приобретения российской компанией Березовской ГРЭС в Белоруссии.
Компания стремится выйти и на рынок электроэнергетики Евросоюза. Как стало известно, «Газпром» рассматривает возможность покупки контрольного пакета акций немецкой энергетической компании Concord Power GmbH, которая строит электростанцию мощностью 1,2 МВт неподалеку от Грейфсвальда – конечной точки прокладки Северо-Европейского газопровода. И это - не единственный актив, который интересует газовую монополию в Европе. Как сообщил министр экономики Голландии Лорен-Ян Бринкхорст, «Газпром» проявляет желание приобрести голландские электроэнергетические компании. Причем правительство Голландии не имеет ничего против выхода российского газового гиганта на внутренний рынок и готово ему разрешить заключать сделки по слиянию и поглощению. Чего не скажешь о правительстве Великобритании, которое спешно разрабатывает новые законодательные нормы, пытаясь помешать «Газпрому» приобрести английскую газораспределительную компанию Centrica. Приватизация французской Gas de France прошла без его участия. Трудно идут переговоры об обмене активами с итальянской Eni.
Между тем, именно политика обмена активами с целью получить доступ к распределительным сетям вкупе с приобретением электростанций, работающих на газе, рассматривается в России как важнейший метод обеспечения безопасности спроса на продукцию производителей энергосырья. Вопрос крайне важный в свете роста стоимости освоения и транспортировки энергоресурсов. Сегодня средняя стоимость проектов по добыче газа (освоение Ямала или Штокмана) и его переброски к потребителю (например, Северо-Европейский газопровод) составляет $10-15 млрд. Естественно, энергетики требуют гарантированного сбыта, чтобы эти инвестиции окупить.
В то же время, подход ЕС к проблеме сводится к гарантированным поставкам энергоресурсов со стороны поставщиков. Без взаимных гарантий со стороны покупателей. Пример тому - новая энергетическая стратегия Европы («Зеленая книга»), представленная в конце марта, которая неизбежно приведет к разрушению нынешней системы долгосрочных двусторонних договоров «Газпрома» и компаний из стран ЕС.
Вместо них Еврокомиссия предлагает заключить единый рамочный договор ЕС-Россия, по которому «Газпром» должен будет продавать газ на границах ЕС, а газовые компании ЕС смогут продавать российский газ на рынках Европы без территориальных ограничений (сегодня по соглашениям с «Газэкспортом» его европейские партнеры реализуют российский газ только на своей территории).
В этом случае новые члены ЕС из стран Восточной Европы получат возможность защищать свои рынки от двусторонних договоров, например, России и Германии, нарушающих их интересы. В случае реализации этой энергостратегии «Газпром» потеряет значительную часть экспортной выручки.
Не случайно в ходе встречи Владимира Путина с главой Еврокомиссии Жозе Мануэлем Баррозу в марте этого года российский президент предложил альтернативную энергостратегию ЕС. Суть ее состоит в переходе к новым отношениям в сфере энергетики. Глобальная энергетическая безопасность толкуется Россией не только как безопасность поставок энергоресурсов, но и безопасность (гарантированность) сбыта. Речь идет об устойчивых долгосрочных контрактах по принципу «Россия готова пустить западные компании в добычу нефти и газа в обмен на допуск российских компаний в транспортировку, переработку, сбыт, производство электроэнергии». Только в этом случае, по мнению аналитиков, возможно и изменение позиции РФ по ратификации Энергетической хартии.
Таким образом, без сближения подходов поставщиков и потребителей энергетических ресурсов, без взаимовыгодного консенсуса и взаимных гарантий говорить всерьез о создании эффективной системы глобальной безопасности не приходится. Пока, к сожалению, чаще преобладает учет собственных интересов при игнорировании интересов партнеров. Это один из вариантов того самого «энергетического эгоизма», против которого выступает российский президент Путин. «Газпром» в споре с евробюрократами занял жесткую позицию, что вполне оправдано. В ближайшее время Европе никак не найти замену российскому газу, значит учитывать интересы поставщика в лице «Газпрома» придется. А вот российскому ТЭКу явно пора всерьез развернуться на Восток, в сторону Китая, Кореи, стран АТР, в том числе, для устранения монопсонии Европы в закупках российских энергоносителей.
Мнение автора может не совпадать с позицией редакции
