Политический обозреватель "РИА Новости" Марианна Беленькая.
Вот события конца октября- начала ноября: премьер-министр Израиля Ариэль Шарон вновь заявил о продолжении строительстве разделительной стены между израильтянами и палестинцами. В той же речи он подтвердил свою приверженность мирному процессу в регионе. Новая серия силовых акций предпринимается Израилем в ответ на теракт в Хадере в конце октября…
Как не вспомнить здесь слова покойного премьер-министра Израиля Ицхака Рабина. Он говорил, что «мы будем вести борьбу с террором так, как будто мирных переговоров нет. И будем вести переговоры так, как будто не существует террора». Именно эту фразу процитировал на днях глава МИД РФ Сергей Лавров после своих переговоров с палестинским руководством в Рамалле - как раз в день теракта в Хадере. Лавров пожелал палестинцам и израильтянам следовать примеру Рабина.
С момента убийства Ицхака Рабина прошло ровно 10 лет. Он был убит 4 ноября 1995 года на исходе святой субботы по окончанию митинга в Тель-Авиве в поддержку мира. Согласно официальной версии убийцей назван Игаль Амир – студент религиозного университета.
Так получилось за минувшее десятилетие, что годовщины гибели Рабина оказываются очередной точкой переосмысления того, что происходит на Ближнем Востоке. Год за годом люди в Израиле и Палестине размышляют – прав или нет был Рабин, пожимая руку председателю Организации Освобождения Палестины Ясиру Арафату руку на лужайке перед Белым домом в Вашингтоне в сентябре 1993 года?
«Из всех рук в мире это не была та рука, к которой я хотел или даже мечтал прикоснуться», - вспоминал позднее Рабин, но, тем не менее, он сделал это. Стоя на лужайке Белого дома, премьер-министр, перефразируя слова Священного писания, произнес: «Пришло время мира. Мы солдаты, которые вернулись с войн, с кровью на одежде, мы, которые своими глазами видели гибель наших родных и близких, мы, которые пришли из страны, где родители хоронят своих детей, мы, которые сражались против вас, палестинцы - мы говорим теперь громким и чистым голосом: достаточно крови и раздоров».
Сын выходцев из Царской России (отец с Украины, мама - из Могилева), Рабин во многом был первым. Он стал первым израильским премьер-министром - саброй (так называют людей, родившихся в Израиле), причем самым молодым на тот момент премьером (занял этот пост в возрасте 52 лет). Кроме того, он стал первым генералом, возглавившим правительство. И главное, что он первым подписал соглашения с палестинцами. За это Рабин, возглавлявший тогда израильский МИД Шимон Перес, как и Арафат, получили Нобелевскую премию мира.
Еще при жизни Рабина, а тем более в последующие годы звучали мнения, что эти соглашения ошибочны и опасны. Причем звучали с обеих сторон конфликта - и с израильской, и с палестинской. Говорили и говорят, что в подписанных соглашениях были заложены ловушки для дальнейшего мирного процесса. Помимо прочего, часть израильтян винит Рабина в том, что мирный процесс не принес Израилю безопасности, число терактов увеличилось, а в руках палестинцев оказалось легальное оружие. Хотя именно стремление обеспечить безопасность толкало Рабина на переговоры с палестинцами.
Это же стремление руководит и Шароном.
Ситуация, которая складывалась в Израиле в 1992-95 годах, во многом похожа на сегодняшнюю. Переговоры, которые ведет Рабин с палестинцами, сирийцами и другими арабами, разделяют страну на два лагеря. Проходят массовые акции протеста против ухода Израиля с оккупированных им территорий. Идут распри внутри кнессета. Все это очень похоже на события лета 2005 года, когда Шарон реализовывал план эвакуации еврейских поселений из сектора Газа и части Западного берега реки Иордан.
И так же как в 2005, 10 лет назад вслед за шагами, направленными к миру, в Израиле взрывались бомбы. И в ответ Израиль принимал военные меры и останавливал переговоры. В этом смысле «голубь» Рабин был ничуть не мягче «ястреба» Шарона. Просто человеческая память хранит то, что ей удобно.
Тем не менее, есть момент, который разделяет Рабина и Шарона - это сегодняшний Израиль и Израиль начала 1990-х гг. За последние 12 лет израильтяне пережили разочарование от мирных переговоров. И они, и палестинцы разочарованы друг в друге. У них нет эйфории и иллюзий. Не случайно Шарон в отличие от Рабина отрицает всякую возможно «переговоров под огнем». Тактика Шарона – это тактика человека, понимающего безнадежность противостояния, но и не верящего в возможность сосуществования. А Рабин в нее верил.
Именно эта вера дала начало пути палестинцев и израильтян к миру. И это самое ценное наследие Рабина. Благодаря его мужеству сегодня альтернативы миру нет для любого израильского или палестинского лидера, «ястреба» или «голубя». В том числе и для Шарона. Вопрос лишь в том, какую дорогу он выбирает, двигаясь к этой конечной цели. Дорога эта сегодня менее ясна, чем раньше. Что ценнее - соглашения, которые невозможно реализовать, или безопасность, обеспечиваемая силой? В итоге пока нет ни реальной безопасности, ни действующих соглашений. Есть только завещание Рабина - «дайте миру шанс».
Мнение автора может не совпадать с позицией редакции
