Анатолий Кошкин, доктор исторических наук, профессор Восточного университета – РИА "Новости".
Кто предложил использовать японских военнопленных в России для восстановления советской экономики в годы после Второй мировой ? Идея эта родилась, как это ни странно, в окружении японского императора.
Напомним, в Стране восходящего солнца и по сей день внедряются версии, согласно которым вступление Советского Союза в войну против Японии представляется не как выполнение союзнических обязательств, а как «вероломный акт», нарушение заключенного в апреле 1941 года советско-японского Пакта о нейтралитете. При этом звучат и обвинения в адрес СССР в «незаконном интернировании» солдат и офицеров разгромленной в августе 1945 года советскими войсками японской Квантунской армии. Эта версия включена в тексты так называемых «новых» школьных учебников, авторы которых задались целью убедить подрастающее поколение в том, что милитаристская Япония была в годы войны не агрессором, а «освободителем» и «цивилизатором» азиатских народов. В качестве же виновников войны фигурируют другие страны, не понимавшие своеобразия японского «миролюбия». К таким странам отнесен и Советский Союз, якобы создававший для Японии «постоянную угрозу». В этом контексте и муссируется так называемая «проблема интернированных».
Само понятие «интернирование» введено в оборот с тем, чтобы представить японских военнослужащих не сдавшимися на милость победителя военнопленными, а людьми, которые вынужденно сложили оружие, лишь подчиняясь приказу императора.
Интернированием же в международном праве считается принудительное задержание одним воюющим государством граждан (а не военнослужащих) другого воюющего государства или нейтральным государством – военнослужащих воюющих сторон.
Впрочем, одним из примеров интернирования является задержание советскими властями экипажей американских бомбардировщиков, совершавших в годы Тихоокеанской войны вынужденные посадки на территории Советского Союза. Но ведь США были союзником СССР в войне с гитлеровской Германией. Статус же американских летчиков был в том случае юридической формальностью, уместной в сложившейся ситуации. Их, естественно, быстро переправляли домой.
Что же касается японских военнослужащих, то они после официального объявления правительством Советского Союза 8 августа 1945 года войны Японии вне всякого сомнения являлись «лицами, принадлежащими к вооруженным силам воюющей стороны», а посему по завершении военных действий в соответствии с международным правом рассматривались, в том числе, кстати, и в самой Японии, никакими не «интернированными», а именно военнопленными.
Отстаивая версию об «интернировании», исполнительный председатель так называемой «Всеяпонской ассоциации насильственно интернированных» Ясудзо Аоки сегодня заявляет: «Нас правильнее называть не пленными, а интернированными, ведь мы направлялись в Сибирь временно! Там мы трудились бесплатно и сейчас хотели бы получить плату за свой труд». По сути дела речь идет о том, чтобы солдат капитулировавшей Квантунской армии рассматривали не как взятых в плен военнослужащих, с оружием в руках сражавшихся с Красной Армией, а приравняли к насильственно угнанным в фашистскую Германию на принудительные работы советским гражданским лицам - в основном молодым женщинам. Принять такую странную «логику» весьма трудно.
Тем не менее, российские власти в 90-е годы, по сути дела, склонялись к принятию японской версии о судьбе военнопленных. Перед визитом в Японию в ноябре 1993 года тогдашний президент РФ Борис Ельцин изрек: «Для нас, русских, преступления Сталина – это огромная черная яма, в которую была свалена вся история. Сибирские лагеря… японцы переживают почти так же тяжело, как трагедию Хиросимы. Американцы давно принесли извинения японцам. Однако мы этого не сделали…».
Принося затем в Токио «официальные извинения» за содержание японских военнопленных в трудовых лагерях, Ельцин не знал, по-видимому, что правительство США никогда не извинялось перед Японией за варварское испепеление сотен тысяч мирных граждан Хиросимы и Нагасаки. И, конечно, он не ведал, что идея использовать труд военнопленных для восстановления разрушенной войной советской экономики принадлежала не Сталину, а ближайшему окружению японского императора.
Стремясь предотвратить вступление СССР в войну на стороне США и Великобритании, японское руководство летом 1945 года вознамерилось направить в Москву в качестве специального посланника императора трижды занимавшего пост премьер-министра Японии принца Фумимаро Коноэ. К этому времени в Японии был разработан план, согласно которому в случае сохранения Советским Союзом нейтралитета предполагалось «добровольно» вернуть СССР ранее отторгнутые от России Южный Сахалин и Курильские острова.
Перед намечавшейся поездкой в Москву Коноэ и его советник генерал-лейтенант Кодзи Сакаи составили документ «Принципы проведения мирных переговоров». В документе излагался перечень уступок, на которые могла пойти Япония в обмен на обещание Москвы не вступать в войну. Был в этом документе и такой пункт: «Мы демобилизуем дислоцированные за рубежом вооруженные силы и примем меры к их возвращению на родину. Если подобное будет невозможно, мы согласимся оставить личный состав в местах его настоящего пребывания». При этом предусматривалось: «Рабочая сила может быть предложена в качестве репараций». Можно полагать, что это предложение было доведено до правительства СССР и учтено при принятии решения об использовании труда японских военнопленных на советской территории.
Обнародовавший этот документ американский исследователь Герберт Бикс в своем труде об императоре Японии «Хирохито и создание современной Японии» прямо указывает: «Идея интернировать японских военнопленных для использования их труда при восстановлении советской экономики (осуществленная на практике в сибирских лагерях), возникла не в Москве, а среди ближайшего окружения императора». В свете этого факта покаянные речи Бориса Ельцина во время аудиенции с сыном Хирохито, нынешним императором Акихито, звучат по меньшей мере нелепо.
Обвиняя Советский Союз в содержании военнопленных в трудовых лагерях, японская пропаганда в то же время весьма редко вспоминает об интернировании в годы войны в США 112 тысяч этнических японцев, 78 тысяч из которых были американскими гражданами. В феврале 1942 года в городах и поселках западного побережья США были расклеены объявления: «Приказ всем лицам японского происхождения… (Они, независимо от того,) граждане они США или нет, подлежат депортации… Размеры и вес багажа ограничиваются тем, что может унести в руках отдельный человек или семья».
Депортации подлежал любой человек с одной шестнадцатой японской крови. Под конвоем солдат все японцы, включая детей, были вывезены и помещены в 13 концентрационных лагерях в отдаленных местностях с тяжелым климатом. И только в 1986 году апелляционным судом США было признано, что содержавшиеся в концлагерях до окончания войны японцы «не представляли угрозы для национальной безопасности».
Тем, кто продолжает «возмущаться» использованием труда японских военнопленных на советской территории, можно было бы напомнить и о 700 тысячах корейцев, насильственно вывезенных в качестве рабов для тяжелых работ в японских рудниках. А ведь это были отнюдь не военные, а сугубо гражданские мирные жители Кореи.
Абсурдными выглядят и требования «урегулирования проблемы японских военнопленных», с которыми подчас выступают российские лоббисты интересов «Ассоциации интернированных». Ведь все связанные с урегулированием вопросов о военнопленных проблемы полвека назад разрешены в Совместной советско-японской декларации 1956 года, восстановившей мирные отношения между двумя государствами. В 6-й статье декларации записано: «СССР и Япония взаимно отказываются от всех претензий соответственно со стороны своего государства, его организаций и граждан, возникших в результате войны с 9 августа 1945 года».
Напомним и то, что при заключении соглашения о прекращении состояния войны советское правительство великодушно отказалось от всех репараций и материальных претензий к Японии. Все это лишает японцев юридических оснований требовать каких бы то ни было «компенсаций».
Хотелось бы выразить надежду, что через 60 лет после окончания войны в Японии наконец-то осознают бесперспективность политики постоянного предъявления нашей стране различного рода претензий и требований. В противном случае мы еще долго будем оставаться в плену взаимных обвинений и старых обид, отдаляя столь необходимое нашим странам и народам добрососедство.
Мнение автора может не совпадать с позицией редакции
